Она даже не улыбалась. Просто стояла и смотрела.
Горен схватился за ручки ведер, повернулся и пошел к колодцу.
«Нельзя им спускать», — прошептал внутренний голос.
Но он его не интересовал. Казалось, в нем все умерло, больше он уже ничего не чувствовал. Он пойдет к колодцу, наберет воды и снова отправится в путь, даже если для этого понадобится целая ночь или вся жизнь. Он уже так много сделал, он сможет все повторить. Он им докажет, как раз потому, что они в него не верят.
— Ты еще не въехал, Горен Безотцовщина? — Захарий подошел и слегка пнул его в бок. — Такие задания мать дает тебе не для того, чтобы ты стал большим и сильным, а потому, что хочет, чтобы ты ей не мешал спокойно прыгать в койку к моему дяде!
— Это неправда, — сказал Горен сквозь стиснутые зубы.
— Конечно правда, всем вокруг известно! — издевался более взрослый мальчик. — Как ты считаешь, почему вас здесь терпят? Больше ведь вы ни на что не годитесь…
Хватит. Многолетние унижения, насмешки и издевательства скопились в пустом желудке Горена и превратились в горячий сгусток ярости. Он опустил на землю оба ведра и повернулся к Захарию.
Старший мальчишка, который собирался сказать еще какую-нибудь гадость, закрыл рот. И сделал шаг назад. Он явно все правильно прочитал на лице Горена. Но далеко убежать не успел. Руки Горена мгновенно рванулись вперед, его покрытые кровью пальцы сомкнулись на горле Захария, сжались и швырнули парня в пыль, тот, кряхтя и извиваясь, попытался высвободиться, но Горен сел на него сверху и продолжал давить до тех пор, пока лицо Захария, который слепо молотил вокруг себя руками, не посинело.
«Убей его, — прошипел внутренний голос. — Так, правильно, смотри, как он елозит, он ведь словно воск у тебя в руках, он больше уже никогда не будет тебя унижать! Давай!»
Другие ребята заметили, что положение стало критическим, заорали и бросились к противникам, но их опередил другой человек.
Вдруг Горен почувствовал, как чьи-то крепкие руки схватили его и оттащили от Захария. Его подбросило вверх, и он уставился в непонимающее, перекошенное гневом лицо своей матеря.
— Горен! — крикнула она.
Захарий со свистом всасывал воздух, кашлял и хрипел. Два приятеля помогли ему подняться.
Лицо Горена было пустым, пусто было и у него внутри. Скопившийся в животе гнев испарился. Он посмотрел мимо матери и тихо сказал:
— Он тебя оскорбил. Сказал, что ты непорядочная женщина. И получил по заслугам.
Мать отпустила мальчика.
