И над его головой возвышаясь чешуйчатой шеей.
220 Тщится он разорвать узлы живые руками,
Яд и черная кровь повязки жреца заливает,
Вопль, повергающий в дрожь, до звезд подъемлет несчастный, —
Так же ревет и неверный топор из загривка стремится
Вытрясти раненый бык, убегая от места закланья.
225 Оба дракона меж тем ускользают к высокому храму,
Быстро ползут напрямик к твердыне Тритонии грозной,
Чтобы под круглым щитом у ног богини укрыться.
Новый ужас объял потрясенные души троянцев:
Все говорят, что не зря заплатил за свое злодеянье
230 Лаокоонт, который посмел копьем нечестивым
Тело коня поразить, заповедный дуб оскверняя.
Люди кричат, что в город ввести нужно образ священный,
Нужно богиню молить.
Брешь пробиваем в стене, широкий проход открываем.
235 Все за дело взялись: катки подводят громаде
Под ноги, шею вокруг обвивают пеньковым канатом,
Тянут. Конь роковой тяжело подвигается к стенам,
Вражьим оружьем чреват. Вокруг невинные девы,
Мальчики гимны поют и ликуют, коснувшись веревки.
240 Все приближается конь, вступает в город с угрозой…
О Илион, обитель богов, дарданцев отчизна!
Стены, что славу в бою обрели! За порог задевая,
Трижды вставал он, и трижды внутри звенело оружье;
Мы же стоим на своем, в ослепленье разум утратив,
245 Ставим, на горе себе, громаду в твердыне священной.
Нам предрекая судьбу, уста отверзла Кассандра[448], —
Тевкры не верили ей, по веленью бога, и раньше.
Храмы богов в этот день, что для нас, несчастных, последним
Был, – словно в праздник, листвой зеленой мы украшаем.
250 Солнце меж тем совершило свой путь, и ночь опустилась,
Мраком окутав густым небосвод, и землю, и море,
Козни данайцев сокрыв. Разбрелись по городу тевкры,
Смолкли все, и сон объял усталые члены.
Тою порой аргивян суда, построясь фалангой,
255 От Тенедоса в тиши, под защитой луны молчаливой,
К берегу вновь знакомому шли. И лишь только взметнулось
Пламя на царской корме, – Синон, хранимый враждебной
Волей богов, сосновый затвор тайком открывает
Скрытым в утробе бойцам. И конь выпускает наружу
260 Запертых греков: на свет из дубовой выходят пещеры
Радостно храбрый Фессандр, и Сфенел[449] с Улиссом свирепым;
Вниз, по канату скользнув, спустились Фоант с Акамантом,[450]
Неоптолем Пелид, Махаон-врачеватель,[451] и следом
Царь Менелай, и за ними Эпей, строитель засады.[452]
265 Тотчас на город напав, в вине и во сне погребенный,
Стражей убив, встречают они в отворенных воротах
Новых соратников, слив соумышленных оба отряда.
