Если прошлого вдруг
Вспыхнут огни -
Гони его, друг,
Гони!..
А потом произошло ужасное – через год после возвращения из лумийского плена Артис покончил с собой. Перерезал себе вены в ванной, когда никого не было дома, и не оставил никакой предсмертной записки. Артис был завсегдатаем игровых залов, и можно было предположить, что он кому-то крупно задолжал – а за долги в Северном пригороде спрашивали строго, очень строго…
Но Рину Малайну, как и тогда, в начале стычки с лумийцами на Периферии, все было ясно. Сын мало рассказывал о своем пребывании в плену, но именно там этим тварям удалось внушить ему установку на самоуничтожение. Потому что к тому времени они уже пронюхали, кто убил их младенца. И решили отомстить. Отомстить изощренно, отняв у Рина Малайна самое дорогое – единственного сына.
Именно так думал не находящий себе места от горя Малайн. И вновь, как когда-то, ничуть не сомневался в справедливости собственных выводов.
*
– …Они убили его, Дагл! Понимаешь? У-би-ли!.. – Рин раскачивался из стороны в сторону, чуть не падая со стула, и бокал трясся в его руке. – Их тогда развелось у нас видимо-невидимо, этих лумийских ублюдков, этих жаб… Они смеялись мне прямо в лицо… я видел… я чувствовал… Они убили его…
Рин Малайн уже распрощался с армией (а точнее – армия с ним), он был отставником, но у него осталось право на личное оружие. И он пустил в ход это оружие. Один лумиец скончался на месте, у дверей торгового представительства, другой протянул еще час или два.
На суде Рин Малайн высказал все, глядя на осунувшуюся от слез Уни. И заявил, что ничуть не раскаивается в содеянном. Он был готов всю оставшуюся жизнь провести в тюрьме, без надежды на смягчение приговора, ему было все равно, и он жалел только о том, что успел прикончить всего пару этих жаб, из врагов превратившихся в партнеров землян.
Разумеется, присутствовавшие в зале суда представители Лумии отвергли утверждение Малайна насчет того, что они, из мести, запрограммировали Артиса на самоубийство. Точнее, даже не так. Создавалось впечатление, что они просто не поняли, в чем Малайн их обвиняет.
Решение суда оказалось для отставного дивизион-майора полной неожиданностью. Лумийцы, как потерпевшая сторона, ходатайствовали о том, чтобы преступника передали им, гарантируя сохранность его жизни. Малайну осталась неизвестной их аргументация – но в итоге это предложение было принято судом.
И Рин Малайн отправился за тридевять земель, на Лумию, преисполненный мрачной уверенности в том, что его будут жарить на медленном огне и отрезать от его тела кусок за куском… кусок за куском… Долго, очень долго.
