– А точно это сделал маг? – поинтересовался уже Гуннар. – Места там и так опасные.
– Больше некому, – вздохнула женщина. – Они погибли так, что в этом не было сомнений. Я сама не видела, а вот свекор мой туда ходил. Пятнадцать лет тому это случилось.
– Целую деревню, в одну ночь, – прошептал Харальд, и лицо его закаменело.
– Спасибо, почтенная, – поклонился Гуннар, опасаясь, что любознательный воспитанник начнет задавать новые вопросы.
Едва вышли за околицу, Харальд раскрыл рот.
– А вот что… – успел произнести он, когда Гуннар прервал его.
– Не сейчас, – мягко сказал он. – Вечером, на привале, спросишь про что угодно. Ладно?
Харальд вздохнул и ничего не ответил.
Путешественники шагали на юго-восток, и за спинами их уползло за горизонт яркое майское солнце.
* * *
Встреченного крестьянина расспросили о дорогах и, решив срезать, свернули в лес. На осторожное замечание, что «недобрая там чаща, ой плохая», не обратили внимания.
Среди запахов хвои и листвы, под шуршащим пологом из ветвей, Харальд почувствовал себя увереннее. Местные чудеса, неведомые на севере и смущающие душу, словно растворились, остались где-то там, за деревьями.
И тем более странным показалось юноше, когда в старом дубняке, среди огромных стволов неожиданно нахлынуло беспокойство.
– Там, впереди, – сказал Харальд, останавливаясь, – нечто опасное.
– Да с чего ты взял? – удивился Гуннар. – Зверь нам не страшен, люди – тем более, стихийных существ тут быть не должно…
Но, не слушая возражений, Харальд снял лук с плеча и дальше двинулся охотничьим шагом. Его не услышал бы даже самый чуткий зверь, не говоря уже о человеке. Позади сопел и старался не отставать от воспитанника Гуннар.
За одним из коричневых стволов им открылась небольшая, совершенно круглая поляна, заросшая какой-то неестественно ровной травой. Поляну правильным кольцом окружали одинаковые, будто сосновые иголки, дубы.
А в самом центре поляны, около большого черного камня, стоял человек. Одет он был в темно-сиреневую мантию, ветерок играл серебристыми кудрями на голове, украшенной крупным носом. Кроме седины, ничего не выдавало в незнакомце возраст.
Подняв руки, человек что-то вдохновенно говорил, обращаясь, по всей видимости, к камню. Но, к собственному удивлению, Харальд не смог разобрать ни единого слова, хотя речь встреченных до сих пор южан понимал хорошо.
На миг юноше показалось, что вокруг носатого светится голубоватый ореол. Но видение быстро сгинуло, не оставив следа.
