Только лошади беспокойно похрапывали у коновязи.
Вернувшись к лежанке, Олен вытащил из-под нее сумку. Осторожно вынул заткнутый тканью горшочек, и принялся сматывать с устья веревку. Прошло три дня с того момента, как Рендалл получил подарок от ведьмы, и «лишай» на щеке следовало обновить.
Оторвав кусок от одеяла, нанес на размягчившуюся с утра корку немного мази. Боль пронзила щеку…
…боль пронзила щеку, Олен отшатнулся, но кинжал сверкнул около самых его глаз. Вскинул руку, чтобы отвести клинок, но сильный удар в живот вышиб дыхание, швырнул на пол. Перед глазами замелькали увешенные коврами стены, кровать с пологом из золотой ткани, надвигающаяся фигура в черной одежде.
Олен сообразил, что одет странно – в длинный флотер с широкими рукавами и непривычно узкие штаны. Попытался закричать, но из горла вырвался только слабый всхлип.
Человек в темном приблизился, сверкнули глаза навыкате, раздвинулись в усмешке толстые губы. Олен понял, что сил у него не осталось, судорожно задергался, как рыба на берегу…
…задергался и, споткнувшись о лежащее на полу седло, едва не врезался лбом в стену.
Он вновь находился в убогой комнате «Белой кошки», за окном звучали грубые голоса, а на щеке подсыхала мазь. Некоторое время приходил в себя, тяжело дыша и вытирая со лба пот. Воспоминания о только что виденном были очень яркими, казалось, что убийца с кинжалом вот-вот ворвется из коридора…
Успокоившись, Олен убрал горшок обратно в сумку, и повалился на лежанку.
Саттия явилась, когда за окном начало темнеть, переступила порог и сморщила носик.
– Чем это так воняет? – голос девушки прозвучал раздраженно.
– Мазью, – Олен встал с лежанки. – Ты как?
– Все хорошо. Я купила еды, чтобы завтра с утра не отправляться на турнир голодными, – она подняла довольно пухлый мешок. – Там хлеб, круг свиной колбасы, немного сыра и большой кувшин сидра.
– Здорово, – кивнул Олен. – Ты не поверишь, но сюда заходил Рыжий.
– Ладно сочинять, – тут взгляд девушки упал на подушку, где виднелись клочья рыжей шерсти. – Хотя от оцилана можно ждать и не такого. Дай мне место, я еще разок проверю лук.
Олен перебрался на пол, а Саттия разложила на лежанке лук, размотала три тетивы, что носила в мешочке из пропитанной жиром кожи. Разглядывая их, забормотала что-то себе под нос. Затем нахмурилась и начала кусать губы.
– Ты нервничаешь, что ли? – спросил он, когда девушка сердито ударила кулачком по стене.
– Нет! Просто я должна завтра выиграть! Должна! Кто бы ни вышел против меня!
