– Мне нечего добавить к тому, что я доложил семь дней назад, мессен, – прохрипел Цастин.
– Снимите с него амулет, – велел консул, и холодные пальцы коснулись шеи сотника, с нее исчезла тяжесть медальона, позволяющего разговаривать на расстоянии. – Значит, щенок ушел в Вечный лес?
– Да, мессен.
– И след крови растрескался у тебя в руках? – в темных глазах консула мерцал призрачный свет, а уголок рта слегка подергивался. Это означало, что жить сотнику оставалось очень немного.
– Да, мессен. Я сказал вам правду!
– В этом я не сомневаюсь, видит Великая Бездна, – Харугот отвернулся, и Цастин ощутил, что у него из головы вытащили зазубренный железный шип. – Но ты не выполнил мое задание.
– Я готов искупить вину, – шрам, полученный двенадцать лет назад, заболел, напоминая о том дне, когда молодой Чернокрылый отважно бился в сражении при Харстене, защищая своего господина.
– Твое счастье, Цастин, что Камень Памяти так или иначе притащит щенка сюда, в Безарион. Но сколько уйдет на это времени, не знает даже Великая Бездна, – голос консула звучал спокойно, но в нем чувствовался гнев. – Завтра ты отдохнешь, а после заката явишься в подвалы. Я лично прослежу за твоим наказанием…
– Спасибо, мессен! – тут сотник не выдержал и упал на колени, мелькнула мысль, что сегодня боги не отвернулись от него: обычно за невыполненное задание кара была одна – немедленная смерть.
– Иди, Цастин, – Харугот взял крупный алмаз, положил на ладонь, – и помни, помни об этом дне, когда я проявил милосердие…
Сотник, ничего не соображая от радости и ужаса, зашагал к двери.
Глава 6. Геденский турнир.
Проснулся Олен, по обыкновению, на рассвете. Обнаружил, что Саттия уже на ногах, расчесывается, глядя в окно.
– Доброе утро, – сказала девушка. – Ну как, готов в дорогу?
– Еще бы, – ответил Олен, думая, что в первую очередь готов добраться до отхожего места.
– Тогда иди вниз и закажи мне завтрак.
– Да, мессана, – кивнул он, вспоминая, что ныне – всего лишь слуга.
Зевая на ходу, спустился в большой зал. Тут обнаружился хозяин, протирающие столы служанки. Стал слышен храп спящих на лавках постояльцев, не нашедших денег на комнату. На Олена содержатель постоялого двора уставился с недоумением, черные усы его зашевелились:
– Чего тебе?
– Завтрак мессане. Мы скоро выезжаем.
– Ишь ты, скоро, – проворчал хозяин. – Куда в такую рань? Ладно, придумаем чего-нибудь.
Олен вышел во двор. Когда вернулся, его встретил доносящийся с кухни аромат гречневой каши со шкварками. Гном, сидящий у стойки с кружкой пива в руках, поморщился и сверкнул красными с похмелья глазами.
