Такая откровенная бесцеремонность ввела Клавдию в ступор.
– Ну что ж… поживи пока… до вечера, – позволила она. – Но потом – уж извини, сегодня мы будем спать с мужем одни! Я не могу расслабиться, когда в доме посторонние.
И вместо того, чтобы после тяжелого детективного труда завалиться в теплую ванну, а потом мирно, по-семейному, поить Каку слабительным чаем, Клавдия уселась к телефону. Зато уже через полчаса она удовлетворенно потирала широкие ладони.
– Ну все, Оленька! Считай, что тебе сказочно повезло! Наша соседка – Вероника Дмитриевна, она как раз под нами живет, сдает комнату. Берет совсем недорого. Ах, не беспокойся, мы тебе все оплатим! Ты, главное, собирайся, она уже двери открыла – ждет.
– Клавочка, но у Вероники же китайцы живут! – вспомнил Акакий.
– И что ты имеешь против этой трудолюбивой нации? – вздернула голову супруга. – Оленька будет вышивать на гобеленах своих потрошеных индюков, а китайцы – продавать. Я думаю, у них получится славный бизнес.
Девушка нехотя скинула с дивана ножки и, лениво кряхтя, поплелась в прихожую.
В теплую ванну уже не хотелось, Клавдия рухнула в кровать и тут же уснула.
Утром она пробудилась от веселого девичьего пения. На кухне гневно шипела сковорода, и по всей комнате плавали ароматы печеного теста. Клавдия заглянула на кухню и поежилась – возле плиты скакала Оленька, пекла пироги и упражнялась в вокале. Рядом суетился Акакий Игоревич, взбивал миксером сметану и увлеченно рассказывал что-то из жизни растений.
– Кака, немедленно позвони матери и скажи, что ты через полчаса выезжаешь ее навестить, – строго проговорила Клавдия, оставив пироги без должного внимания.
Акакий мило улыбнулся Оленьке и загадочно заиграл глазками:
– Клавочка, а мы не можем сейчас ехать. У нас тут в духовке еще брусничный пирог, ведь да, Оленька?
Оленька в ответ только хихикнула и еще старательней принялась что-то лепить и месить.
– Нет уж, будь добр, собирайся, – повысила голос грозная супруга. – Там прием только в утренние часы. Если ты не приедешь утром, вечером они сами заявятся. И потом – пирог старичкам совсем не нужен, он тяжел для их пищеварения. Достаточно и этих, маленьких пирожков.
– Но…
– За меня не волнуйся, Оленька сама угостит меня своим произведением.
– А меня? – начал обиженно пыхтеть Акакий Игоревич.
– Боже, Кака! Это с твоим-то желудком?! У тебя же гастрит! А еще поджелудочная железа! И воспаленные лимфоузлы! И старческая мигрень! – сурово, как статьи из Уголовного кодекса, перечисляла безжалостная Клавдия. – Я, конечно, неуклонно пекусь о твоем здоровье, но и ты не должен расслабляться. Ступай.
