– И что ты решил?
– Не знаю! Он верткий на редкость, не могу достать. А пушка у него настолько мощная, что не хотелось бы получить даже вскользь.
– Но что-то делать придется! – вспылила Ника.
Стыд хлестнул меня как кнутом. Одно дело Доран мне читает нотации, другое – женщина. И тут же, словно в ответ на воспоминание о товарище, Дорана сбили. Радар пискнул, показывая потерю одной из машин крыла. Трудно было понять, успел мой друг катапультироваться или нет.
– Черт! – выкрикнул я.
– Успокойся! – осадила меня напарница. – В руки себя возьми.
В ее правоте сомневаться было глупо – в бою действительно не место истерикам. К тому же новая плазменная очередь штурмовика прошла от нашей обшивки в опасной близости. Я собрался и ответил, но снова мимо. Больше времени на принятие решения не оставалось. Ткнув пальцем в наручный вычислитель, я вызвал программу-гадалку и спросил:
– Мне уходить?
“Нет”, – лаконично высветилось на экране.
– Отстреливаться?
“Нет”.
– Что же тогда? – Я шарахнул кулаком в перчатке по пульту, но понял, что не получу ответа на неверно сформулированный вопрос.
– С кем ты там советуешься? – не поняла Ника.
– С высшими силами, – отшутился я.
Напарница решила не выспрашивать дальше, а я, напротив, догадался озадачить машинку следующим вопросом:
– Прыгнуть в субспейс?
“Да”, – высветилось на экране.
Глянув на индикатор искажающей массы и убедившись, что прыжку в подпространство ничего не мешает, я подрулил маневровой дюзой и взял почти перпендикулярный вектор.
– Усилие семьдесят! – предупредил я Нику.
– Есть! – ответила она.
Маршевые движки начали выводить нас на нормальную астроцентрическую орбиту. Штурмовик не замедлил воспользоваться тем, что я подставил ему бок, прикинул упреждение и всадил заряд плазмы в обшивку нашего “Гуся”. Хорошо, что мы еще не вышли на полный перпендикуляр! Удар пришелся под очень острым углом, фактически вскользь, но мощность пушки была такова, что плазмопоглощающее покрытие запузырилось, гася энергию. Глянув на запустившийся таймер, я увидел, что покрытие будет распространять температуру по всему объему секунд сорок, затем произойдет неизбежный перегрев и взрыв топливных контейнеров. Рука непроизвольно потянулась к ручке катапультирования, но Ника выкрикнула:
– Прыгай в субспейс!
И я прыгнул. В этом был смысл, поскольку весь энтропийный удар при переходе в потоке физического вакуума приходится на обшивку, охлаждая ее до абсолютного нуля. Нас выкинуло в подпространство, но, поскольку скорость и вектор просчитаны не были, выйти мы могли черт-те где и даже дальше. Благо если не в центре ближайшей звезды. Правда, вероятность такого плачевного исхода была невелика, а маломощность привода снижала ее еще больше, но все равно прыгать вслепую я не люблю до ужаса.
