В одном переулке несколько лавок было занято торговцами, одетыми по-иному, чем обычные согдские купцы.
Это серы[106] – купцы из страны, лежащей далеко на востоке, за горными хребтами. На них длинные черные или синие халаты, головы обриты, в ушах большие серьги. Этот ряд лавок торгует шелковыми тканями, железными изделиями, божками, сделанными из нефрита и мыльного камня, и лекарствами, дающими старикам силу, молодость и здоровье.
Несколько торговцев-серов шептались, сидя кружком на ковре:
– Почему сегодня такие долгие моления на площади? Уже много лет эта страна живет счастливо и никто ее не тревожит. Если в этой стране избран новый царь, то он уедет отсюда в Сузы, а в Мараканду будет назначен сатрап, который с нас потребует богатых подарков. Смотрите, вот идет Цен Цзы. Что нам скажет его мудрость?
Степенной походкой шел мимо них Цен Цзы, одетый, как и все купцы: на нем наброшен был на левое плечо серый плащ с широкой розовой каймой. Его скошенные полузакрытые глаза глядели устало.
– Привет тебе, Цен Цзы! Остановись, скажи нам, что видел и что ты думаешь обо всем этом.
– Люди хотят крови. Гроза надвигается. Можем ли мы быть спокойны? Если будет война, то у нас отнимут имущество, а может быть, и жизнь.
– Вы слышали? – шептали купцы. – Может быть, отнимут жизнь? Но куда же нам бежать?
– Разве можно бросить наши склады товаров? Что делать?
Цен Цзы повернулся и пошел дальше. Пройдя несколько лавок, он постучал палкой в ворота. Они приоткрылись, сдерживаемые цепью, и Цен Цзы проскользнул внутрь.
Ему низко поклонился изможденный старик в головной желтой повязке. На его темном лице белела жесткая седая борода. Небольшой двор был окружен амбарами с дощатыми навесами. В раскрытую дверь рабы втаскивали полосатые узкие мешки, перевязанные камышовыми веревками. Несколько верблюдов лежало на земле. Густая пыль на них говорила о далеком пути.
Цен Цзы, пройдя калитку, очутился в саду, окруженном высокой глинобитной стеной. Он обогнул темный квадратный бассейн и пошел по прямой дорожке среди аккуратно подстриженных деревьев. В глубине сада была беседка с двухсторонней покатой крышей. Внутри беседки улыбалось застывшей гримасой каменное изваяние.[107] Около трех стен изгибалась кирпичная лежанка,[108] покрытая циновками и волчьими шкурами.
Цен Цзы откинул занавеску на стене и вынул из ниши черную лакированную шкатулку.
Он открыл ее серебряным ключиком и достал пергаментный свиток, бронзовую чернильницу с черным лаком и тростинку.
