Толпа зашевелилась и загудела. Один голос протянул:
– Я, пожалуй, пойду.
За ним другой голос спросил:
– А далеко ли идти?
– Сперва надо идти в город Курешату, там собирается наш отряд. Оттуда воины пойдут в Мараканду, где царь Артаксеркс – жить ему и править тысячу лет! – соберет все отряды в одно войско и сам поведет его на злодея – Двурогого царя, чтобы запереть и раздавить его в горных ущельях Дрангианы.[103] Итак, что ж молчите? Все ли вы пойдете?
Несколько человек стали кричать:
– Как же нам бросить поля? Сейчас начинается сев. Если не засеять поля, чем будут кормиться наши семьи? Пусть на войну идут жители городов: им не надо работать на полях.
Крики усиливались. Женщины, взобравшись на крыши, шумели и вмешивались в спор:
– Три четверти урожая мы отдаем князьям и всегда голодаем. Если бросить поля, то кто прокормит наших детей?
Древний старшина, поддерживаемый сыновьями, взобрался на возвышение и стал махать руками на толпу.
– Слушайтесь меня, верные сыны Авесты, как слушались до сих пор, – сказал виспайти. – Всего у нас в нашем роде сто восемьдесят дымов, а работников-мужчин пятьсот сорок. Я получил строгий приказ, чтобы от каждого дыма выступило в поход не меньше чем по одному воину. Оружие нам дадут. Мы можем от наших работников отделить треть и отправить на войну. А кто останется, те помогут возделать и засеять поля ушедших. Никакого ущерба нашему роду не будет. Мы должны поставить также по одному коню от каждых десяти очагов – всего, значит, восемнадцать коней. Разве мы не справимся с полевыми работами без восемнадцати коней? Конечно, справимся. – И старшина, подмигивая глазами, кивал головой и делал жесты в сторону князя, как бы давая понять: «Что поделаешь, надо уступить, надо покориться».
Крики еще более усилились. Женщины на крышах подняли вопль:
– Мы уже посылали воинов, когда год назад их требовал царь царей. Где эти воины? До сих пор мы их не видим. Жены вдовами стали, дети сиротами!.. Горе нам!
Тогда выскочил вперед один крестьянин в одежде, казавшейся пестрой – так она была перекрыта заплатами. Лицо его было скуласто, рот до ушей, ноги колесом.
– Позвольте мне сказать мое тараканье слово.
– Говори, говори, Таракан! – загудела толпа.
– Может быть, неумело скажу, да не учился я у мудрых атраванов или городских купцов говорить складные речи. Князь Катен зовет нас на войну – защищать наши земли. А чьи земли мы будем защищать? Наши? Ой ли? А не княжеские ли? Князю легко идти воевать – у него слуг полный двор и на полях копошатся почерневшие от солнца рабы: они ему и вспашут и засеют урожай. Разве не так?
