Космические маяки, по мнению курсантов Звездной академии, для того и существовали, чтобы портить им жизнь. Руководство академии придерживалось, по-видимому, иного мнения, и потому каждый курсант, окончивший третий курс, должен был перед сдачей экзаменов провести месячное дежурство на маяке.
Преподаватели говорили «провести», а курсанты – «отбыть». В непременные обязанности сменного дежурного маяка входил только сеанс ежедневной контрольной связи с Центральной диспетчерской на Луне, во время которого он должен произнести стандартную фразу: «Маяк номер такой-то. Работа в обычном режиме. Никаких происшествий нет». В остальное время курсант должен был сам придумывать себе занятия. Можно представить, как чувствует себя молодой парень, будущий выпускник Звездной академии, не раз уже видевший себя во сне с серебряными кометами в петлицах, приговоренный к тому, чтобы провести целый месяц в компании со станционным компьютером.
Компьютерная система маяка полностью обеспечивала работу в автоматическом режиме, и присутствие человека для проверки и внесения необходимых корректив требовалось не чаще одного раза в год. В остальное время сменный диспетчер маяка превращался в совершенно ненужный придаток компьютера. В фольклор Звездной академии давно и прочно вошел афоризм неизвестного автора, выходца из курсантской среды: «Когда курсанта снимают с маяка после окончания дежурства, он испытывает те же чувства, что и аппендикс, когда его удаляют из брюшной полости».
Сергей Кторов сидел в командном отсеке маяка М-105 и чувствовал себя аппендиксом, воспалившимся и готовым лопнуть, а до операции по его удалению оставалось еще целых двенадцать дней.
Неожиданно ИНДЕКС оборвал на полуслове очередную свою поучительную историю.
– Внимание! Экстренная связь!
На пульте замигал сигнал вызова. Включился динамик внешней связи.
– …»Урал». Говорит капитан планетолета «Урал» Кауфман! Требую экстренной связи со всеми кораблями и службами секторов ХУ-213, ХУ-214 и XZ-213!
Сергей вдавил клавишу экстренной связи.
– Я – М-105!
Почти одновременно с ним «Уралу» ответили маяки 73, 104 и 115, малый исследовательский звездолет «Аус» и база спасательной службы «Ангар-7».
Снова заговорил капитан «Урала»:
– У меня на транспорте неконтролируемый разогрев третьего маршевого двигателя. Теплоизоляция выдержит не более тридцати минут. На борту чуть меньше половины рейсового запаса топлива, так что бабахнет громко.
– Немедленно отстрелите третий двигатель! – крикнул курсант с 73-го маяка.
