Принцип действия машины времени Баранов называл для себя «нож, разрезающий масло». Нож плавно скользит вниз. Если движение по какой-то причине временно прекращается, то затем возобновиться оно должно с того самого места, где останавливалось. Поэтому Дима, рванувшись в Гераклею второй раз, с краденым револьвером в кармане, оказался в той самой лунной ночи, где оставил Севера отбивающимся от преследователей.
Стрелял Баранов всегда неважно, но здесь трудно было промахнуться.
Первый выстрел остановил бегущих, сразу всех; затем один из них надломился и упал. Что происходило потом, Дима уже не помнил. Он палил и палил, а люди падали или убегали, странно петляя и на бегу заваливаясь набок. Потом разом все иссякло: и преследователи, и пули. Дима бросил револьвер в песок и тут только увидел Севера.
Север, всегда такой самоуверенный и гордый, встретив барановский взгляд, вдруг потянул на голову плащ и закрыл себе лицо.
– Ты что? – закричал Баранов и бросился к нему. Схватив его за руки, Дима почувствовал, что он дрожит. Сильно дрожит, даже зубами под плащом клацает.
– Это я! – вне себя причитал Дима. Он тащил своего Севера за руки и громко ревел. – Север, это я! Ну хватит!
Об этом тоже пьяный Баранов рассказал Вишнякову. И еще о том, как Север наконец поверил ему, и как они бежали в священную рощу и дальше, за город, к пастбищам. И еще – о том, что Север никогда ни о чем не спрашивал, избавив Диму от необходимости врать.
– Ну вот, потом мы бродили, – страшно зевая, рассказывал Баранов, – а там тепло, на Сицилии… Вы ели когда-нибудь дроздов, Евгений Петрович?
Дима вдруг замолчал, вытаращив глаза и раскрыв рот. Затем глаза у него помутнели, и Баранов упал на пол, сраженный мертвым сном.
Он проснулся на раскладушке в комнате, где было много книг и больше почти ничего не было. За маленьким столом у окна сидел человек и писал. Баранов пошевелился, раскладушка под ним заскрежетала. Человек у стола повернулся и как ни в чем не бывало сказал Диме, что совсем недавно заварил свежего кофе. Все это было необычно, и Баранов засмеялся.
Вишняков сказал:
– Кстати, мне нужны лаборанты. И вакансия сейчас есть – вчера я уволил уборщицу.
Дима лежал, моргал и смеялся, не в силах остановиться. Потом выговорил:
– А прописка? У меня же нет.
– Я вас пропишу, – обещал Вишняков. – Куда-нибудь на казенную площадь. Поживите пока у меня.
– Откажут, – уверенно предрек Дима. – С моей анкетой…
– А я дам кому следует на лапу античную гемму, сразу согласятся.
