Оливьер привел с собою человека, которого именовал своим сыном. Как и многое другое, их родство надлежало толковать, однако, лишь в духовном смысле. Оливьер никогда не зачинал плотских детей и никогда не прикасался к женщине.
Был болен некий Гийом де Жерон, богатый торговец овцами, живший тогда в Тарбе. В час смертный он вдруг затосковал. Велел не пускать к себе священника, а вместо того начал молить домочадцев и родных, чтобы нашли и привели к нему для утешения совершенного катара. Доселе Жерон считался благочестивым прихожанином Святого Стефана, и потому многие из домашних его были удивлены такой просьбой.
– Болезнь тягостна для мессена. Он утратил рассудок.
– Клятый Монфор еще в городе, да и сын его поблизости. Выведает – всех нас повесит вниз головой.
– Совершенного не так-то просто найти. Они искусны прятаться.
– Ни один совершенный, если он в уме, не пойдет сейчас в Тарб. Это верная смерть.
– Совершенный – придет.
– Так ведь Монфор здесь…
– Совершенный придет.
Не успел замолчать шепоток, как у дверей дома – красивого, с белой башенкой – выросли две фигуры, по виду страннические, и попросили приюта и милостыни. Их пустили, но не дальше кухни.
…А после, как распознали…
Жерон молвил успокоенно, когда ему о том сообщили:
– Я знал, что совершенный придет.
Оливьер – седовласый, синеглазый, высокий – стоит у постели умирающего и обеими руками, источающими свет и пламя, раскрывает перед ним двери в Небесный Иерусалим. Прочим – кто рядом – дозволено лишь краем глаза увидеть это, лишь заглянуть мимолетом и украдкой; Жерону же предстоит сейчас туда шагнуть.
В начале было Слово. И был человек по имени Иоанн. Он был один и опечален, и в сердце его непрошеной вошла тоска…
– Благословен Господь наш Иисус Христос! Как хорошо, добрый человек, что вы пришли.
– Бог да благословит тебя, сын. Разве я мог не прийти туда, где во мне нуждаются?
– Многие сомневались.
– И ты тоже, сын?
– Я – нет, добрый человек. Я не сомневался.
И вот, когда он размышлял и был погружен во мрак, раскрылось небо, озаряя Творение, и пал Иоанн, испуганный. И в ослепительном свете предстал ему некий юноша…
– …Таким образом, души, совращенные дьяволом, ушли от Лика истинного доброго Бога и остались в одиночестве. И дабы они не погибли до времени, когда им спастись, дьявол сотворил для них грубую телесную оболочку. Там они обречены прозябать до той поры, покуда не воссоединятся в истинной Церкви, не истают в слезах истинного покаяния и не получат истинного утешения.
