Портье подскочил и испустил хриплый вопль.
– Тихо ты, – сказал ему Хугебурка, – люди же спят.
– Люди уже проснулись, – ненавидяще проговорил портье. – Я им скажу, что у вас загорелась постель, а вы оба пьяны – едва не сгорели заживо. На самом деле вы сейчас же уберетесь отсюда!
– Погоди ты, да погоди же, она умирает.
– Ничего не умирает. С голокожей бабенки их легко выбрать. Чем ты их? Тряпкой? Дурак. Кожу ей зазря испортил.
– Лазерника нет.
– Ладно, – сказал портье. – Будет теперь в пятнышку. Голокожей – все равно. Была бы лохматенькая – тогда уродство, а так… Жалко только, что молодая.
– Чем ее лечить?
– А ничем. Само пройдет. Главное – от этой пакости избавиться… Придется постель на самом деле сжечь. И тряпки ваши – тоже. С вас, кстати, штраф.
– Со штрафом подожди.
– Сегодня к середине дня – чтоб выложили. Десять экю, понял?
– Дрянь, – сказал ему Хугебурка.
– Сам ты дрянь, – обиделся портье. – Расскажу вот всей Лагиди, что вы оба порченые, вас вообще никто больше на порог не пустит.
Бугго недовольно замычала, когда Хугебурка взвалил ее на плечо и потащил прочь. Дождь все еще шел и приятно студил воспаленную кожу. Серенький рассвет неумело пробивался сквозь тучи. Когда Хугебурка с капитаном выбрались из района гостиниц и баров, в окнах уже заморгали первые огоньки – там начали готовить завтрак. Летное поле, сверкающее мокрыми полосами и словно бы заплаканными фонарями, было пустым. Хугебурка сел на корточки возле фонаря, положил Бугго себе на колени (ее ноги бессильно болтались в луже) и завершил осмотр, убив последнего кровососа у нее на шее. После этого буквально на глазах Бугго стала оживать, отек пошел на спад с быстротой почти сверхъестественной. Она задышала глубоко и ровно, а потом открыла глаза и уставилась на своего старшего офицера с негодованием.
– Ну? – вопросила она.
– Нас вышибли из гостиницы. У вас на теле приблизительно двадцать ожогов. Да, еще вы голая.
Она метнула взгляд на себя, но не сделала ни малейшей попытки прикрыться.
– Что еще?
– Это основное.
– Мурашки?
– Да. Сильнейший аллерген. Местные жители боятся их куда сильнее, чем вы предполагали. Зараженным приходится снимать с тела и лица все волосы, а это больно и постыдно.
– На «Ласточке» их сотни, – задумчиво проговорила Бугго.
– Кстати, жить придется на корабле, – добавил Хугебурка. – Ни одна здешняя гостиница нас теперь и близко не подпустит.
Бугго дернула ртом.
– Слушайте, Хугебурка, дайте же мне свою куртку, что ли. Холодно.
