«Ты меня теперь убьёшь?» — хотел спросить он, но вместо этого с языка сорвались совсем другие слова, нелепые и смешные:
— Ты знал, что всё так случится? Ты поэтому увёз меня из замка?
Том не засмеялся. Только покачал головой, медленно и тяжело, словно движения давались ему с трудом.
— Нет. Я не знал. А если бы знал… — он умолк и решительно протянул Адриану руку.
И на сей раз, вставая, Адриан опёрся на неё.
— Дальше пойдём как пилигримы, — проговорил Том; его давешняя невозмутимость наконец вернулась к нему. — Если остановят, запомни: я — паломник, ты — мой подопечный, сирота, которого я веду на послушничество в храм Гвидре в Скортиаре.
— Это правда? — тихо спросил Адриан.
— Нет, не бойся. В монастырь я тебя не запроторю.
— Да я не о том… Что я сирота. Это… это правда?
Том отвёл глаза.
— Я не знаю наверняка, мальчик. Не было возможности расспрашивать. Я слышал только обрывки разговоров крестьян и индабиранских солдат. По ним выходит, что твои родители живы, но отец тяжело ранен. Твой брат Ричард, по слухам, погиб. Что с остальными, я не знаю.
Он не добавил слов соболезнования, и это было хорошо. Адриан деревянно кивнул, жалея, что спросил. «Ричард погиб», — подумал он и ничего не почувствовал. А если бы он узнал, что погиб Анастас, то тоже ничего бы не ощутил?.. От этой мысли ему захотелось закричать, или сдавить голову руками и рухнуть в траву, или что угодно, только бы куда-нибудь деться от чёрного ужаса, охватившего его, когда он представил Анастаса холодным, неживым…
К счастью, именно в этот миг Том крепко взял его за плечо и сжал, будто всё ещё предупреждая попытку к бегству. Конечно, он не стремился помочь, он вообще не понял, что происходит с Адрианом, да ему и не было до этого никакого дела, — но Адриан всё равно ощутил вспышку благодарности за то, что его вырвали из кошмара.
— Идём. Проси, чтобы нас благословил в пути Милосердный Гвидре. Это ведь ему поклоняется твой клан? Надо же, какая удача, выбрать себе бога странников…
— А кому поклоняется твой клан? Уж не Мологу ли?
— У меня нет клана, мальчик, — коротко и криво улыбнувшись, ответил Том. — А про Молога я тебе как-нибудь потом расскажу. Времени у нас впереди более чем достаточно.
У неё было лицо Камиллы. Кожа Камиллы, её волосы, её руки, даже одежда цветов её клана. Только глаза выдавали, кто она на самом деле, но он не смотрел ей в глаза.
— Что ты делаешь? — спросила она. — Что ты делаешь, Том?
Конечно, она не была Камиллой, даже тенью или духом Камиллы. Камилла умерла намного раньше, чем он стал зваться Томом. А она называла его этим именем, потому что знала, что именно так он в мыслях называет сам себя. Это действовало.
