Повозившись, они привели большой трактор и привязали длинный белый канат в два или три пальца толщиной. Трактор поехал вперед и забуксовал. Канат растягивался как резиновый, видимо, сделанный из упругой синтетики. Трактор буксовал, но крыша не двигалась. Это было интересно и я остановился, чтобы посмотреть. Рядом со мной остановилась красная иномарка, довольно дешевая, водитель вышел и пошел давать трактористу советы. В этот момент одно из трех бревен вылетело из крыши, сорванное силой упругого каната и полетело прямо в меня – просто как скобка, пущенная мальчиком из рогатки. Я стоял у старой груши и один конец бревна врезался в ствол; бревно развернуло с воздухе и бросило на иномарку. Автомобиль сжало в гармошку, вылетели стекла. И спустя секунду на меня посыпался дождь сбитых с дерева зеленых груш. Второе предупреждение было похлеще первого.
Но этим день не закончился. Вечером меня чуть было не ужалила змея. В доме отключили воду, как то частенько делают летом в самую жару. Пришлось идти к источнику. У источника было полно народу и я, заняв очередь, отошел подальше, к старому мшистому бревну, сел на него и снял босоножки. Трава была неожиданно влажной. Я отдыхал, как можно отдыхать лишь растворяясь в природе; вечер был тих, свиристели стрижи, дорога прерывалась самодельным мостиком. Еще в недавнем прошлом была возможна река, бегущая куда-то, и дорога, ведущая в неизвестную даль. Сейчас мы мыслим иначе. Сейчас мы живем в гиперпространстве информации, которое стремительно наращивает свои измерения и все наши дороги ведут к определенным населенным пунктам, а реки впадают в совершенно определенные моря.
И все же. И все же по небу плыли сиреневые и ярко-розовые облака, чуть плескалась вода ручья под старыми вербами. Весь этот пейзаж, а особенно вербы вдоль ручья, воскрешали в памяти – даже не в памяти, а в том вечно катящемся гуле навсегда забытого, который служит для памяти фоном и драпировкой – воскрешали неопределенное счастье. Я пошевелил босыми пальцами и заметил, что в траве, как раз между моих ступней лежит гадюка.
Это был небольшой змееныш, сантиметров тридцать длиной. Я медленно отвел одну ступню. Заметив мое движение, змееныш свернулся в плоскую пружинку.
Приготовился напасть. Подождал и снова распрямился. Затем снова свернулся, увидев движение второй ноги. Я сделал два шага в сторону и наклонился над тварью. Змееныш сразу же напрягал и сворачивал свое тело, как только я приближал к нему руку. Стоило мне отодвинуть руку – и он распрямлялся. Поиграв с ним так, я осторожно взял босоножки и отошел.
