Он подробно рассказывал о своей жизни и, в частности, как раз о том, что мне было нужно: о взаимоотношениях с соседом из сорок шестой. Как то было и нужно, они сразу невзлюбили друг друга. Несколько раз были легкие столкновения, а вчера дошло до того, что Дина (или Диана) чуть было не бросилась на обидчика.
– Он не испугался? – спросил я.
– Еще как испугался. Он просто позеленел.
– Значит, так ему и надо.
– Еще бы! Он постоянно подстраивает мне разные гадости. Но Дина защищает.
– Кстати, где она?
– Спит на кухне. Умирает от жары, а кухня все-таки на теневую сторону.
Положила голову на подоконник и спит.
– Она даже не вышла посмотреть, кто пришел.
– Да она и так знает.
Мы поболтали еще немного и я вдруг заметил в нем необычную перемену. Будто нашло облако.
– Что случилось?
– Ничего. Пропало настроение.
– На тебя непохоже.
– Не знаю. Как будто что-то случилось. Как будто пролетел печальный ангел, и махнул крылом.
– Печальных ангелов не бывает.
– Может быть. Но я же романтик, мне так чудится. Крыло у него белое и пушистое, к нему не прилипает грязь.
– А когда он дышит на стекло, стекло становится мокрым? – спросил я.
– Не надо шутить, я ведь серьезно. Я пишу стихи. Хотите прочитать?
Он протянул мне тетрадь.
– Может быть, не надо? Это все-таки личное.
– Поэт не может быть личным. Пишут всегда для кого-то. Я пока уйду, чтобы вам не мешать. Вы потом скажете как понравилось, ладно?
– Я ничего в этом не понимаю.
– Все равно, так даже лучше.
Он ушел на кухню, а я стал читать. Я добросовестно пытался найти хотя бы одну хорошую строку. Так и не удалось. Рифмы сбивались, размер прыгал, а некоторые, особо модернистские строфы звучали так, что правильно произнести их мог бы только паралитик, бьющийся в судорогах. Это напоминало попытки немого заговорить. Всего стихов было сто сорок шесть. Ни один из них не поддавался ремонту.
– Ну, как вам понравилось? – спросил он.
– Отдельные строки ничего. Но в целом, еще надо много работать.
– Я так и думал. Но это хорошо, работать я люблю. Я мечтаю написать стихотворение, которое бы состояло только из ударных слогов. Как вы думаете, это возможно?
– Возможно, – ответил я. – Есть, например, такое: «Бег дев на луг был быстр и дик». Мне пора идти.
Я положил тетрадь на стол. Обычная общая тетрадь неопределенного серо-красно-зеленого цвета. Девяноста шесть листов, исписаны почти все. Кто бы мог подумать тогда, что из-за этой тетрадки случится столько неприятностей?
Устройство действительно было готово к вечеру следующего дня. Правда, пришлось раскошелиться, на несколько лишних приборов. Теперь я имел дома маленький медицинский центр. Нашелся даже человек, предлагавший мне хороший энцефалограф и всего за две тысячи долларов. От энцефалографа я отказался, потому что не умею им пользоваться и слышал, что он бьется током. Компьютерный умелец всегда работал по максимуму. Сейчас, кроме пульса, компьютер контролировал давление, частоту дыхания и температуру кожи. Даже некое, неизвестное мне КГР. Каждый из параметров можно было задать заранее. В случае выключения электричества автоматически врубалась сирена. Сирена гудела от аккумулятора. Я выставил колонки на полную мощность и попробовал: орет так, что не только мертвого разбудит, тут целая братская могила вскочит на ноги, построится в шеренгу по два и побежит на плац. Прежде чем пуститься в путешествие, я полистал справочник по математике и нашел нужную теорему.
