– Кто?
– Эта ваша уродка с длинными руками. Я обернулась и успела увидеть, что у нее нормальные глаза. Нормальные! Как у умного человека. Она поняла, что я ее увидела и приказала мне идти вперед. Она притворяется!
– Этого не может быть. Она родилась две недели назад. Я наблюдал ее все это время. Каждый день и почти каждую ночь. Я сканировал ее мозг. Этот мозг пуст как пустой холодильник. Она не может разговаривать или приказывать.
– Она разговаривает.
– Хорошо, разберемся.
Он взял девочку на руки и пошел по дорожке. Потеря крови. Скорее всего, небольшая. В холодильнике есть запасы сыворотки. Есть и сухой концентрат искуссвенных эритроцитов. Есть даже искусственная кровь. Голубовато-зеленая, вязкая, с запахом моря – в ней вообще нет никаких клеток, лишь вещество, способное связывать кислород и образовывать тромбы. Все это хорошо, и плохо лишь то, что приходится полагаться на собственные силы. А помощь профессионального тавматолога или хирурга не помешала бы, не помешала бы совсем.
Современная техника может многое. Раньше люди не заботились о простых вещах. Раньше совершенстовалось лишь сложное – автомобили, самолеты, военные системы. И никто не успевал подумать о малом, например, никто не додумался даже о такой простой вещи, как поверхностно-активная ложка, не проливающая суп.
Такую ложку можно даже переворачивать и суп не разольется. Никто не додумался до абсолютного клея, который склеивает все и максимально прочно, никто не додумался до лазерного лезвия, которое абсолютно аккуратно разрезает все – так аккуратно, что можно склеить абсолютным клем, снова разрезать, снова склеить, и так много раз, но не останется никаких швов. И лезвие, и клей, и ложка сейчас доступны всем, но были невероятны еще каких-нибудь двадцать лет назад. Но такие мелочи, когда их много, очень расширяют наши возможности.
Хотя среди них не было ни одного врача или специалиста по анатомии человека, имелся блок-скальпель, который имел прямой выход на вриск и, через вриск, читал протоколы нескольких миллионов успешных оперций. Этот скальпель блокировал ошибочные движения руки хирурга. Впрочем, Гектор прекрасно оперировал животных, а Катя была отличным, и к тому же хладнокровным, ассистентом. Никаких эмоций, только дело. Оказалось, что кость растрескалась в нескольких местах; было несколько отдельных мелких осколков. В клинике такие переломы оперируют с помощью робота-микрохирурга: этакая рабочая пчела, которая внедряется в рану и долго работает там, наводя идеальный порядок и чистоту, почти не нарушая целостность тканей. Сейчас приходилось работать вручную.
