Натюрморт | страница 7



Когда стало темнеть, они спустились к морю и поставили две палатки – женскую и мужскую. Пляж был пологим, песчаным, с холмиком и длинной лужей позади холмика. Лужа была совсем неглубокой – прямо в воде стояла белая собачка с печальными глазами и, видимо, получала удовольствие от стояния в луже. Увидев людей, собачка отошла – она любила размышлять в одиночестве. Еще собачке нравилось, что вода щекочет соски – еще щенков утопили только вчера.

Ночью небритый турист проснулся от тоски и подумал, что такую же тоску должен ощущать еще кто-то. Рыболова в палатке не было – видно, пошел на промысел, по ночам самая путина. Дышалось тяжело и душно. Небритый турист вышел на берег и втиснулся между двумя толстыми сестричками. Сестрички были тверденькими и бугристокожими, как лимончики.

– Которая из вас меня щекотала? – спросил он.

– Это не я, – сказали сестрички одновременно.

– А жаль, – заметил небритый турист. – Надеюсь, вы любите купаться голенькими?

– Мы стесняемся.

– Это только поначалу, – сказал небритый турист.


Директор базы "Возьмемся за руки" был высоким мужчиной в обязательном кремовом пиджаке. Он имел большой кабинет с картами; кабинет явно превалировал над всей территорией базы. Директор базы "Возьмемся за руки" любил карты; карты в кабинете занимали всю стену и еженедельно менялись: карта Европы с некоторыми маршрутами, намеченными красным, карта республики, топографическая карта района и даже карта полушарий. Директор любил себя среди карт. Марину Григорьевну он поначалу не заметил, а, заметив, спросил.

– Что вы хотели? – спросил он.

– Это вы меня хотели видеть.

– Я вас не хотел видеть, а вызвал. Это разные вещи. Видеть вас я как раз и не хочу. Так как я все-таки не зверь, то сообщаю вам, что вы увольняетесь по собственному желанию. Пишите заявление.

– Я напишу его в своей комнате.

– Если вы хотите занять комнату, то будьте добры ее оплатить. Тариф вам известен.

– Я могу прочитать, что они обо мне написали?

– То, что думали и то, что видели. Я не дам этому документу хода, но не ради вас. Ради вас я даже копытом не шевельну.

– А ради чего?

– У человека, которого вы соблазнили, больная жена, и сын инвалид второй группы.

– Я знаю.

– Боже мой, какая наглость! – ужаснулся директор и тряхнул кремовой гривой.

– Она знала!

Когда Марина Григорьевна вышла, он подошел к карте Европы, чтобы рассматривать маршруты, намеченные красным. При каждом шаге он далеко выносил вперед плечо, противоположное ноге. Говорят, что такая походка наиболее приличествует деловому мужчине. Маршруты успокаивали. Он присмотрелся к карте и с удивлением отметил, что карта была дамой треф.