– Кажется, ты выросла, – сказал отец.
– Только кажется, – возразила Маша.
– Нет-нет. Ты еще недавно была похожа на свою мать.
– Ну и что? Я просто покрасила волосы.
– Дело не в волосах. Твоя мать была доброй и понимающей женщиной. Это самое главное, все остальное идет отсюда.
– Удобная мужская точка зрения, – возразила Маша. – Женщина должна быть красивой и независимой. Все остальное идет отсюда. Так как же я выгляжу? Так, будто у меня силиконовая грудь?
– Ты выглядишь как ребенок из рекламного ролика. Белокурый ангел с веснушками на носу.
– Ты же сказал, что я выгляжу взрослой?
– Одно другому не мешает.
– Как это, не мешает?
– Эти детишки невинные только снаружи, – ответил отец. – Как раз сегодня заседает комиссия по нравственности, там всплыло несколько очень неприятных вещей. Тебе лучше об этом не знать.
– А откуда ты знаешь?
– Я председатель этой комиссии.
Этим вечером она танцевала с Фомой на открытой площадке. Играла современная музыка в стиле Конке, достаточно медленная и тихая, чтобы можно было разговаривать. Она положила голову ему на плечо и ничего не видела вокруг, потому что его рука опустилась значительно ниже, туда, где никаких зрительных контактов не было.
– Послушай, – сказала она. – Ответь мне честно и сразу. Как ты думаешь, какой должна быть женщина: доброй и понимающей или красивой и независимой?
– Красивой и независимой, – не задумываясь, ответил Фома.
– Вот как? Но ты мне никогда не говорил об этом.
– Ты никогда не спрашивала.
– Да, но почему я думаю так, если ты мне этого не говорил никогда?
– Ты смотришь на мир моими глазами, – ответил Фома. – И тебе это нравится.
– Правда? Тогда поцелуй меня.
– Только закрой глаза, – сказал он. – Я не хочу, чтобы ты смотрела на мое лицо.
– Но я ведь ничего не вижу.
– А сейчас? – он подвинул руку, и темнота вокруг них исчезла. Потом она зажмурилась и впитала его поцелуй.
– Еще!
– Если еще, то не здесь. Пошли ко мне. Ты ничего не рискуешь. Я ведь не человек.
– А вдруг ты меня изнасилуешь? Тебя ведь не посадят за это в тюрьму, правильно? Человеческие законы писаны не для тебя.
– Для меня писаны не законы, а инструкции, – ответил Фома. – И я обязан им подчиняться. Во мне смонтированы несколько императивных блоков. Во-первых, я не способен на насилие по отношению к человеку. Я даже не могу повысить голос на человека или сказать ему что-то оскорбительное. Во-вторых, я не могу украсть. В-третьих, я обязан быть лоялен к любой власти, которая есть в моей стране в данный момент. И я ничего не могу с этим поделать. Кроме того, я не чувствителен к наркотическим веществам.
