Остаток жизни проведешь у нас, под присмотром. Будем кормить тебя с ложечки. А возможно, уже начлось разрушение твоего мозга. А разрушение мозга не остановить – тогда ты просто умрешь. Сейчас я тебя только пугаю: ЭЭГ не показала никаких нарушений, кроме слегка повышенного давления. Это все в пределах нормы. Но мы не знаем, что будет дальше. Если что-то изменится, сразу же обращайся ко мне.
– Ты мне сможешь помочь?
– Не обещаю. Но не исключено. Вот, я выписываю рецепт, будешь пить успокоительное. Ни в коем случае не волнуйся. Еще один такой срыв может оказаться последним для тебя.
– Но может и не оказаться?
– Да, может и не оказаться. Кстати, я хотел спросить тебя, как там, на том свете. Я собираю свидетельства побывавших там.
– Я мало что помню, – ответил Валерий, – самое удивительное, что я запомнил – это скачок времени. Как будто кто-то передвинул стрелки на внутренних часах. А что говорят другие?
– Разные вещи, порой любопытные. Я не религиозен, но сейчас вполне уверен, что загробная жизнь существует. По крайней мере несколько минут наша душа живет без тела, в другом мире. Она порой приносит из того мира разные мелочи.
Такие, как твои шаги за спиной, например. Попробуй не обращать на них внимания.
Они шли по набережной. Небольшой скверик с двумя кафе и неисчислимыми выгуливальщиками собак скрывал их от города.
– А ты знаешь, – сказала Тамара, – ведь мы с тобой похожи.
Когда я была маленькой, врачи предсказали мне раннюю смерть. Наверное, после этого я сама захотела стать врачом, чтобы спасти себя. Они даже говорили, что я не доживу до двадцати, но вот – мне уже почти двадцать, а я чувствую себя совершенно здоровой. И даже счастливой. Но счастливой наполовину.
– Сейчас я ничего не могу, – сказал Валерий.
– Да я и не виню тебя, я просто так сказала. Родители скрывали от меня, но я была настырной. Я искала медицинские книги и читала их, и даже много понимала. У меня был врожденный порок, который не поддавался операции и каждый день я знала, что умру. Я каждый день жила как последний.
– А сейчас? – спросил Валерий.
– Сейчас у меня все в порядке. Порок куда-то пропал. Но все равно я живу каждый день как последний. Я счастливая; я умею быть счастливой от самого маленького, от этой травинки, например (она нагнулась и сорвала травинку, Валерий тоже сорвал), и я умею чувствовать чужую боль как свою. Например, мне жаль тот цветочек, который сорвал ты, ты вырвал его с корнем и он теперь умрет. Но смерть не страшна, когда к ней привыкаешь. Она ходит где-то рядом и скалит зубы, но подойти боится. Ты и сейчас слышишь шаги?
