От этого жара кровь в сердце стала запекаться.
Умер.
Он умер.
Он умер. Уже дважды. Дважды за один день.
Шатов застонал, прижимая руки к груди.
– Выпей, – Шатов почувствовал в руках кружку.
– Я… – сказал Шатов и поперхнулся.
Больно…
– Выпей, – приказал Васин голос, – легче будет.
Шатов поднес кружку к губам.
– Залпом, так лучше, – подбодрил его Вася.
Залпом. Шатов влил в себя жидкость, не ощущая вкуса. Глоток.
Горло перехватило, дыхание пресеклось.
Словно огонь.
Шатов попытался вздохнуть. Закашлялся.
– Нормально? – поинтересовался Вася.
– Ка… – горло полыхало, Шатов не сразу справился с голосовыми связками, – какого черта…
– Это, брат, особый коктейль. Бодрящий. Чистый спирт с перцем и другими веселыми примесями. Берет за душу?
Шатов помотал головой, пытаясь восстановить дыхание.
– Берет, – засмеялся Вася, – от коктейля вначале умираешь, а потом рождаешься заново.
– Запить… – попросил Шатов, пытаясь стереть слезы с глаз.
– Ни боже мой. Нельзя. Пропадет лечебное действие.
– Сколько я принял? – спросил Шатов.
– Доза стандартная, кружечка в двести граммов.
– Это я сейчас бутылку водки принял?
– Чуть больше, – Вася снова сел за компьютер, – ты пока полежи, болезный, отдохни. А я поработаю.
– Не хочу, – быстро сказал Шатов.
Нельзя спать. Ему нельзя спать. К нему могут прийти эти двое, Васек и Мирон. Шатов тяжело поднялся с дивана:
– У тебя душ есть?
– Есть, по коридору направо.
– Я схожу?
– Давай-давай, только не мешай работать.
В голове начинало шуметь, огонь в горле почти погас и тепло перетек в желудок. Может развезти. Шатов не ел сегодня ничего, кроме яичницы на завтрак.
И пусть развезет. Пусть. Тогда он сможет забыть обо всем. И об Арсении, и о Васильеве. И о том, что в любой момент…
Шатов огляделся. Куда это он собрался? В душ. Кажется, он собрался в душ. Но мыться перехотелось. Он потер глаза.
Это спирт. Бодрящий коктейль. Сердце снова колотилось, но стук его был теперь не барабанный бой страха, а азартный перестук кастаньет. Чудо-эликсир.
На стене коридора, от самой двери висели листы ватмана. Шатов присмотрелся. Фамилии, имена. Даты рождения. И еще даты…
– Что это у тебя в коридоре, Вася? – спросил Шатов, – Список покойников?
– Там у меня стена скорби.
– То бишь? – Шатов вернулся в комнату и снова сел на диван.
Жар из желудка распространился по всему телу. Стало очень покойно и уютно.
– Там на стене список тех, кого я не могу включить в свою коллекцию. Так называемые пропавшие без вести. Ушли и не вернулись.
