Протянул руку медленно, осторожно, словно к игрушке новогодней, шарику стеклянному типа «мыльный пузырь», коснулся ее легонько самыми кончиками пальцев чуть ниже груди, вниз провел… там осмелел и на бедро уже всей ладонью залез. Вернулся вверх… а вообще, думаю, вымя выменем, но вот такие маленькие грудки тоже свою прелесть имеют – в руку, например, просто замечательно укладываются!
Выше правая рука подниматься не желала. Пришлось изворачиваться – освободил левую, вытянул, по щеке провел… скользнул дальше, в волосы всей пятерней зарылся… притянул к себе.
– Э-эрик…
Волосы по всей моей груди рассыпались… щекочут забавно… а губы ее по щетине на подбородке прошлись и вновь до моих добрались.
– Meine Liebe…
– Милый мой…
Легкая она, словно пушинка… маленькая моя девочка-женщина, женщина-девочка. Ни у кого такой нет! И не будет, потому что она одна-единственная была и есть во всей этой вселенной чертовой и одна эта теперь – моя!
– Принцесса моя…
Жаркая, податливая… и только когда я, совсем уж осмелев, вниз лапой своей сунулся – замерла вдруг, напряглась, затвердела, словно броня.
– Эрик, – выдохнула, – я… я боюсь. Очень боюсь. После всего… всего, что было. Пожалуйста… будь со мной нежным! Прошу тебя…
Мне в первый миг пошутить захотелось, – мол, подруга, какой же ты нежности от панцерника захотела? Мы ж в постели как наша техника – ствол нацелил и вперед!
Только шугка эта идиотская даже не в горле – в груди где-то намертво застряла. А взамен нее совсем иные слова родились.
– Не бойся, – шепнул ей, – не надо больше бояться. Теперь – не надо. Пока я рядом с тобой… доверься, прошу… и все хорошо будет! А то, плохое – забудется! Это же просто сон был, малыш, страшненький такой сон, а сейчас он закончится. И дальше все-все будет хорошо. Обещаю.
– Обещаешь? Честно?
– Да.
И, как сказал я это «да», чувствую – начал напряг её пропадать, растворяться. А тело под моей рукой становилось все мягче, податливей. Погладил чуть осторожно, для пробы – замерла на миг, а потом дальше размягчаться пошла.
– Все будет хорошо, – зашептал, будто заклинание какое. – Все будет хорошо, только не бойся. Не надо бояться. Не надо.
– Я не боюсь…
Чего не ожидал – так это что сам таким тяжелым окажусь… когда всей тушей на один локоть… потому как вторая рука занята была.
Сразу вспомнилось, как я тащил из горящего панцера Вольфа Кнопке. Он был без сознания, я тянул его левой за воротник комба, – в правой у меня был пистолет, тогда еще парабеллум, – тянул изо всех сил, а Вольф, гад, застрял в люке… и рядом, из соседнего, вдруг выплеснулся ревущий огненный столб. Я заорал, казалось, на все поле, и все-таки выдернул его, стащил вниз, к нам подскочил Вилли, заряжающий и, держа перед собой куртку, рухнул пузом на нижнюю часть Вольфа, которая была одним сплошным костром… Вольфу тогда просто чертовски повезло, что ничего не успело прогореть.
