– Вальтер, будь осторожен, беспорядочные связи ведут к порядочным расходам. Причем, заметь, не только на лечение.
– Пустое. – Я махнул рукой. —Я, кажется, знаю, кто это. Не думаю, чтобы в этом было что-либо непристойное.
– Ну, как скажешь, граф, как скажешь… Жираф большой, ему видней. Однако на всякий случай держись на связи.
* * *
Когда, пройдя салоны и залы, мы свернули на узкую неприметную лестницу, ведущую, как выяснилось, под сцену, я понял, что вряд ли это очередная выходка княгини Багратион. Я еще раз развернул записку с кратким и маловразумительным текстом «Жду вас немедля!». Если можно было еще допустить, что взбалмошная аристократка пишет в подобном тоне, то полагать, что какая-либо из оперных барышень решила заполучить таким способом богатого покровителя, было, пожалуй, глупо.
– Куда мы идем? – переспросил я, более не скрывая недоумения.
– Мы уже на месте. – Лакей толкнул невысокую дверь, в которую пришлось втискиваться, наклонив голову, и посторонился, вышколенно пропуская меня вперед.
По ту сторону порога в глубине комнатки горела свеча. От свежего притока воздуха пламя дернулось, как вздрагивают люди со слабыми нервами от резкого хлопка.
– Входите! – послышался из скудно обставленных апартаментов чей-то властный голос, и я почувствовал, как сталь клинка уперлась мне между лопаток. – Вот видишь, брат Клемент, каклегко было поймать этого ловкача. Входите, не стойте на пороге. Разделите с нами скудную трапезу. Какая жалость, что истинный граф Турн лишен возможности нынче присоединиться к нам.
Чтобы сохранить доверие людей, их приходится все время обманывать.
Балтазар де Ла Косса, Папа Иоанн XXIII
Кусок столешницы, выхваченный из непроглядной тьмы робким огоньком, дрожащим на фитиле свечи, не удовлетворил бы придирчивый взгляд любителя голландских натюрмортов, привыкшего видеть трапезу обильной и сочной. Просяная лепешка и кружки из обожженной глины, наполненные, как принято у аскетов, ключевой водой, – вот все, чем собирался потчевать гостя щедрый хозяин.
Возможно, в комнатке, или же поблизости от нее, в ожидании сигнала притаились очередные братья хлебосольного конспиратора, но я их не видел и не слышал. Такая конспирация для людей, непривычных к устройству профессиональных засад, была почти невероятна. Вышедшие на тропу войны новички обычно порывисто дышат, пыхтят, сопят, бряцают оружием и переминаются с ноги на ногу, точно застоявшиеся кони. Ничего подобного под сценой не наблюдалось. Оставалось предположить, что либо против меня работают классные спецы, что маловероятно, либо же люди в черном избрали путь тихой вербовки с психологическим давлением на больные мозоли.
