– Он днём уходит или дома сидит? – неожиданно спросил Пашка
– Уходит.
– Проследить пробовала? – спросил я.
– Пробовала. Там и следить нечего. Он каждый день в ресторане сидит. «У Федора», знаете?
Мы, разумеется, знали. Ресторан «У Федора» славился отменной кухней и сногсшибательными ценами.
– Каждый божий день, понимаете? – эмоционально продолжала Ирина. – У меня там знакомый официант есть. Я его спрашивала. Каждый день, говорит, приходит и выпивает не меньше трёх бутылок армянского коньяка. Настоящего. Представляете?! Домой же возвращается абсолютно трезвым. Трезвым, понимаете?! От него и спиртным даже почти и не пахнет… Ох, Пашенька, налей мне ещё.
Пашенька, разумеется, тут же налил.
– Ну, допустим, – сказал он, чуть подумав. – Три бутылки коньяка ежедневно – это, конечно, многовато для нормального человека. Но исключения бывают. С точки зрения медицины и физиологии, такое вполне возможно. Знавал я одного… Кстати, сколько весит этот твой знакомый, сколько ему лет и как его зовут?
– Килограммов восемьдесят, а лет… что-то около тридцати, наверное. Зовут Игорь.
– Слушай, Ириша, а документы у него какие-нибудь есть? – осенило меня.
– Нет ничего, – помотала она светловолосой головой, и от запаха её духов рука моя задрожала так, что пришлось поспешно вернуть бокал на стол. – В «дипломате» только доллары, а в карманах в основном рубли.
– Н-да, – сказал я. – По-моему, родная, гнать нужно тебе его в три шеи, пока серьёзных неприятностей не нажила.
– Не могу, – с какой-то глухой и безысходной тоской выдохнула Ирка. – В том-то и дело, что не могу. Он меня, наверное, загипнотизировал.
– Как? – заинтересовался Пашка.
– Взгляд у него такой, знаешь… прозрачный-прозрачный. Втягивающий взгляд. И зрачки… – Ирина задрожала крупной дрожью. – Зрачки на свет не реагируют!
– Объясни, – спокойно попросил Пашка.
– Ну, ты же врач, должен знать, что зрачки у человека на свету сужаются, а в темноте наоборот. Так?
– Так.
– А у него не так! Всегда сужены.
– Интере-есно.
– А в зеркале он отражается? Тень отбрасывает? – не удержался я.
– Дурак… – Ирка всхлипнула и полезла за носовым платком.
– Извини.
Я закурил. Ирка сидела перед нами такая же красивая, как и всегда и совсем-совсем несчастная. Сердце моё сжалось, словно резиновый мячик в руке ребёнка.
– Так, – в очередной раз подытожил Пашка. – Что ещё из физиологии?
– Он… он, кажется, не чувствует боли.
– М-м?
– Да, я замечала. Понимаешь, у него какая-то странная координация движений. Не то чтобы плохая… а как будто препятствие на пути он замечает в последний момент.
