– Нинель, закрой двери! Не май месяц! – крикнул он жене, чтобы сменить тему.
Утверждая так, Дурнев ничуть не смутился тем, что на улице как раз томился полный радостных летних надежд май…
– Хорошо, мальчики! Только не ссорьтесь! – примиряюще воскликнула тетя Нинель.
Оба ее «мальчика» были не в духе. После того как царевна-лягушка, на которую дядя Герман возлагал такие надежды, обломала его, Дурнев совсем с цепи сорвался. Первым делом, чтобы хоть как-то отыграться, он перекрыл Халявию кислород и твердо разогнал всех его девочек.
Некоторое время огорченные манекенщицы осаждали их квартиру, писали на двери подъезда помадой: «Халявочка, пупсик, я тебя люблю!» – и даже звонили в квартиру, пользуясь небрежностью охраны. Но после того как пару раз к ним вышла тетя Нинель в белом махровом халате необозначенного размера, робкие манекенщицы, как мотыльки, упорхнули к новым огонькам.
С неделю Халявий страстно выл и, превратившись в волка, рыл когтями паркет. Дурневы заперли его в дальней комнате и пригрозили вызвать ветеринара.
– Пускай! Хоть три машины ветеринаров зовите – всех раздеру в клочья! – заявил Халявий, но выть благоразумно перестал. Зато пристрастился к картам.
Учитывая, что и Дурнев был расположен к покеру, они резались целыми днями, за исключением понедельника, среды и пятницы, когда дядя Герман, нацепив свои вампирские регалии, отправлялся в банк сеять ужас. Как-то к их покерным баталиям попытался присоединиться генерал Котлеткин, но Халявий, внаглую передергивая, выиграл у него два зенитных комплекса.
Огорченный Котлеткин завял, скуксился и отправился искать утешения у секретарши. Последнее время неугомонный генерал часто задерживался на работе допоздна, объясняя Айседорке, что диктует проект указа с грозным и запутанным названием: «Добровольно-принудительное страхование солдат и прапорщиков от падений метеоритов и укусов крокодилов с годовым взносом в размере месячного денежного довольствия».
Айседорка и верила мужу и не верила, но, в общем и целом, ей было фиолетово, какие именно указы и где пишет ее супруг. Вечерами она проходила курс лечения от целлюлита у атлетически сложенного массажиста, затем ехала в спортклуб и тоже редко бывала дома.
И вот в тот самый миг, когда дядя Герман, улыбаясь, приготовился выложить три семерки и пару валетов, не зная, что Халявий уже подсиропил себе четырех тузов, форточка распахнулась. Блестящая стрела ударила в люстру и рассыпалась сверкающими молниями.
