Надев свои условно чистые носки, Меф критически пошевелил пальцами ног и отправился искать Дафну. Мошкин поплелся за ним. Когда Меф проходил через приемную, два комиссионера из конца очереди, вдруг сцепившись, покатились по полу, пыхтя и выдавливая друг другу глазки. Меф перешагнул через них, подумав, что драка – это встреча двух родственных душ в период обострения.
В резиденции Дафны не было. Это Мефодий понял почти сразу. Тогда где она? Он вспомнил, что у нее есть любимое место на одном из недалеко расположенных чердаков.
Улита отсутствовала. На ее обычном месте восседал Чимоданов и принимал комиссионеров. По столу перед ним прогуливался Зудука. Он был с кнутом, но, по своему обыкновению, без пряника. «А Чимоданов-то освоился! Ну прям вельможный Чемодан!» – подумал Меф, оценив, с какой великолепной небрежностью Петруччо шлепает печати.
Изредка Чимоданов позволял себе с комиссионерами несколько однообразные, но вполне одобренные Канцелярией мрака шуточки. Не исключено, что и сам Лигул шутил так в юные годы, будучи седьмым помощником младшего канцеляриста.
– О, да ты жив, брат! А мне, признаться, сказали, что ты того, сослан в Тартар… Даже выпили за тебя! – говорил он какому-нибудь пластилиновому старичку, принесшему в платочке эйдос.
Пластилиновый старичок от ужаса повисал на сопельке между жизнью и смертью.
– Я сослан? Кто сказал? – пугался комиссионер.
Чимоданов опускал палец и с многозначительным видом показывал на плиты пола, под которыми, по его предположению, на большой глубине и находился Тартар. По его важному, сизому, с надутыми щеками лицу ни за что нельзя было сказать, что все подробности выдуманы только что. Да и как иначе, когда Чимоданов наделен той дальновидной глупостью, которая мешает человеку совершить ошибку даже тогда, когда ему очень этого хочется?
Комиссионер трясется от ужаса. Пахнет разогретым пластилином, на полу натекает клейкая лужица.
Наконец, когда комиссионер близок к тому, чтобы совсем расплавиться от тревоги и тоски, Чимоданов снисходит и роняет на его пергамент продлевающую регистрацию печать. Старичка уводят под ручки, Чимоданов же, важный, как помесь индюшки с языческим истуканом, уже разбирается со следующим визитером.
С теми, кто сдал эйдос в аренду, Чимоданов расправляется еще круче. Вампиря чужой страх и напитываясь им, как клоп кровью, он как бы невзначай обращается к Мефу или Улите, зная, что его слышит вся очередь:
– Почему такой-то сякой-то не пришел?
