– Видел? – спросил страж с особым выражением.
Он привстал на цыпочки и зорко вгляделся в глаза Мошкина. Евгеша забеспокоился. Он так и не понял, что именно обнаружил Фукидид у него в глазах, но тот явно что-то обнаружил.
– Так и есть… Ну так скоро ты сам поймешь, что такое артефакт-пересмешник!.. Прощай!
Окончательно утратив к Евгеше интерес, златокрылый повернулся и взлетел. Мошкин проводил его взглядом и вдруг обнаружил у Фукидида собачий хвост, вилявший как будто даже с некоторой дружелюбностью.
– А-а-а-а! – выдохнул Евгеша.
Он пугливо моргнул и вновь ощутил лукавый укол в роговицу левого глаза. Мошкин инстинктивно закрыл его ладонью. Теперь, когда он смотрел на мир одним глазом, хвост у златокрылого исчез…
Мошкин долго стоял неподвижно, боясь убрать ладонь. Кто-то бесцеремонно толкнул его сумкой и велел проходить. Мошкин обернулся, машинально опустив руку.
Он увидел сердитую дамочку неопределенного возраста, которой он загораживал дорогу. Маленькое воинственное лицо, где каждая мышца пропахала свою складку, встопорщенные короткие волосы, мокрая черная шуба… Такая не отстанет. Мошкин покорно шагнул в сугроб. Женщина прошла, и он увидел у нее небольшой, довольно неприятный, но крайне задиристый хвост с несколькими рядами полосок. Знакомый какой-то хвост… У кого же он видел такой? У обезьяны? У енота?
Женщина что-то заподозрила и обернулась.
– Ты куда смотришь, а? Маленький нахал! Вот я тебя! – закричала она.
Мошкин повернулся, издал жуткий крик и со всех ног помчался к резиденции мрака. Отовсюду ему виляли хвосты.
Глава 5
Флейта с оптическим прицелом
Жила некогда тигрица – гордая, сильная и красивая. Джунгли трепетали перед ней, и даже сильные тигры уступали дорогу. Однажды, проходя самое скучное место джунглей, тигрица увидела мышеловку, прикованную цепью к пню. Она прошла мимо, но после смутилась и сказала себе:
– Не может быть, чтобы я, гордая тигрица, испугалась такой дрянной и жалкой ловушки!
Тигрица вернулась и сунула в мышеловку лапу. Мышеловка захлопнулась и прищемила ей коготь. Тигрица дернулась – раз, другой, третий – никак. Противная маленькая гадина держала крепко. Тигрице стало стыдно. Вокруг ходили звери и с интересом на нее косились.
«Если я позову на помощь, – размышляла тигрица, – то все увидят, что я, гордая тигрица, попалась в мышеловку! И это будет позор! Все станут смеяться! Нет, уж лучше смерть!»
Тигрица сидела и вынужденно улыбалась. Так она просидела три дня, ослабела, но позиций не сдала и помощи не попросила.
