В ожидании жертвоприношения лобастиков бросили в подземную клетку, где уже находились Пупырь и Мумуня. Убедившись, что все пленники крепко связаны, тюремщики захлопнули клетку, закрыли ее на большой амбарный замок, а сами встали снаружи. Но вскоре, как то обычно случается со всеми лицами данной профессии, они решили выпить, и стражники отправились в караулку хлебнуть ртути.
– Вам недолго осталось ждать, – крикнули они. – Слышали рев? Завтра вас отдадут Пауку.
Когда тюремщики ушли, Отелло открыл глаза и спросил шепотом:
– Эй, друзья по несчастью, у кого-нибудь из вас свободны руки? Нам нужно освободиться от веревок.
– Мы уже пробовали – не выходит. Уж что-что, а вязать узлы карлики умеют, – грустно отметил Пупырь. Они с Мумуней, как две рыбы, были опутаны частоячеистой сетью, а потом еще и туго обмотаны веревкой.
– Это ты, Пупырь? – удивился Умник, услышав знакомый голос. – Как вы сюда попали, мы же послали вам предупреждение с птицей?
– Так получилось. Во всяком случае, спасибо вам за письмо, – поблагодарила Мумуня.
Хорошист перекатился на живот и, приподняв голову, посмотрел между прутьями решетки. Недалеко от них на перевернутом бочонке лежала заточенная половинка ножниц, забытая одним из тюремщиков.
– Умник, ты смог бы телепортировать, то есть перенести половины ножниц сюда? – спросил он.
– Попробую, но для этого я должен вначале ее разглядеть, – дедушка Умник с трудом привстал и оперся о решетку. Он посмотрел на половинку ножниц, напрягся, и она чуть-чуть шевельнулась.
– Слишком далеко, – пожаловался старый лобастик, бессильно закрывая глаза. – Не могу!
– Попытайся еще раз, это наш единственный шанс!
– Я понимаю, что единственный, но не могу!
– А ты напрягись, а мы с Хорошистом тебе поможем…
– Ладно, тогда давайте все вместе…
И все три лобастика уставились на ножницы. Со второй или третьей попытки ножницы упали с бочонка и медленно стали двигаться по каменным плитам пола в их сторону, а потом чуть приподнялись и протиснулись сквозь прутья решетки. Отелло, перевернувшись на спину, схватил их связанными руками и кое-как разрезал веревку. Затем, когда он уже освободился, ему было несложно перерезать веревки на остальных.
– Совсем не чувствую рук. Хамское хамство со стороны карликов было связать нас так крепко, – пожаловался Хорошист, растирая запястья себе, а потом и дедушке Умнику, который едва держался на ногах.
– Как ты, мать моя? Все в порядке? Как твой живот? – Пупырь помог жене выпутаться из разрезанной сети.
