Когда-то давно этот кошель мне подарила влюбленная в меня кокотка по имени Илона. У нее были желтоватые глаза и удивительно криво растущие зубы. Ее внешность не вызывала у меня больших эмоций, но подарки тем не менее она дарила что надо. Поэтому я общался с ней довольно долго. На кошеле Илона вышила мой вензель, изящно свитые буквы Д и В – Дарт Вейньет.
«Ну что ж, – подумал я, – если я лишился средств к существованию, значит, мне ничего больше не остается, как взяться за старое». Не скрою, я бывал в ужаснейших ситуациях и весьма неприглядных местах, честность моя много раз подвергалась сомнению, и множество раз я подвергал ее сомнению сам. И все же всегда так неприятно вставать на этот путь – путь обмана и насилия. Оно несколько претит моему трепетному, отзывчивому сердцу. Подумать только, потомственный принц дома Вейньет вынужден добывать себе пропитание путем афер и грабежей».
– День добрый всем, господа, – снимая с головы пыльную шляпу, я вошел в первую же попавшуюся мне на пути таверну, – и, конечно, дамы!
Унылые лица пьяных «господ» и безыскусно намазанные лица «дам»… Впрочем, дамы всегда дамы, даже такие…
Унылые лица пьяных «господ» и безыскусно намазанные лица «дам» повернулись ко мне, послышался хриплый кашель, но ни единого слова приветствия в ответ я так и не услышал. Глаза их были пусты, как и души… Ладно, что с них возьмешь? Я всегда говорил: «Если врожденной культуры нет – прививать ее бесполезно. Это может затянуться на века». А откуда, спрашивается, взяться культуре в Стерпоре? Происхождение этого дикого, донельзя простого народца давно у всех на слуху. Когда мой покойный папаша основал здесь Академию наук, один из местных ученых выдвинул теорию, проливающую свет на культурные традиции жителей Стерпора. Оказывается, они произошли от обезьян. Как ему удается жить в Стерпоре, да еще и поддерживать свой авторитет, почему общественность до сих пор не заткнула ему рот, остается загадкой. Вообще говоря, странно даже, что ученый муж до сих пор цел. Нравы здесь царят такие, что за кружку светлого эля могут запросто выбить коренной зуб. Да что зуб, одному несчастному, выхлебавшему чужой эль, прямо у меня на глазах прищемили дверью детородный орган. Боже, как он кричал!
Если бы вы только знали, какую серьезную травму зрелище его страданий нанесло моему, только еще формирующемуся в те времена сознанию. Да уж, мой первый детский визит в Стерпор был весьма познавательным. Помнится, я в сопровождении королевской стражи шел по улице и наблюдал перебранку местных граждан, которые гортанно выкрикивали друг дружке грязные ругательства и оглушительно сморкались, зажимая одну из ноздрей. Меня прошиб холодный пот. «Неужели, – думал юный я, – и это есть народ, которым управляет папа?» Да, это был его народ. Народ короля Бенедикта, народ великой державы Белирии…
