Пройдя несколько километров, путники вышли к извилистой речке, которая пряталась под склоненными деревьями. Еле-еле нашли тропу, проложенную животными вдоль воды. Судя по следам, кабаны, причем очень крупные. К самой воде подойти было нельзя: крутой берег сплошь зарос кустарником. Тропа вела к холму; там уже не было болот, все вокруг заросло дубами. Под ногами захрустели крупные желуди. Наконец тропинка вывела спутников к подножию холма, тоже покрытому шапкой необхватных дубов. На самом верху они увидели небольшой деревянный дом. Тихо, стараясь не шуметь, десантники направились к избушке, срубленной из цельных бревен.
Особенно хорошо это получалось у Задова и Хохела. Они даже не ползли, а скользили в густой траве, как две крупные ловкие ящерицы. Инквизиторские тренировки Скуратова неожиданно пригодились. Владимиров с Кузнецовым, громко сопя, заметно отставали.
Входная дверь внезапно распахнулась, и в проеме показалась человеческая фигура. Это был краснолицый старик неопределенного возраста. Он был приземист и мускулист, как молотобоец, а его лицо, покрытое длинной седой щетиной, походило на обветренное лицо охотника-промысловика. Пониже маленьких круглых глазок красовался курносый нос с дырочками ноздрей. Он остановил свой взгляд на десантниках, скрытно подбиравшихся к его дому, запрокинул голову и расхохотался.
– Заходите, заходите! – зашумел он. – Не нужно подкрадываться к дому, который всегда открыт. Оставьте лес за порогом.
Не дожидаясь повторного приглашения, десантники поднялись с земли. Четверка смущенно переминалась с ноги на ногу и отряхивала с одежды траву и листья. Незнакомец повторил приглашение широким жестом, и они вошли в дом. Владимиров повесил автомат на шею по немецкой моде и вошел последним, остановившись возле окна.
Лицо хозяина расплывалось в непрерывной улыбке – это начинало казаться странным. Даже непробиваемый командир почувствовал себя неуютно. Что скрывалось за этой улыбкой? Какая-то она странная… Хорошо скрываемое напряжение? Однако мысли эти стремительно унесло потоком болтовни гостеприимного хозяина.
– Ух, сразу двое немцев! И не надо искать, сами пришли! Офицеры, ну повезло! – тараторил он, потирая широкие ладони, и, переведя взгляд на Задова в неизменной тельняшке и бриджах, продолжал без малейшего промежутка: – А что, у нового режима нет средств одеть полицаев во что-то поприличнее?
Тут вышла промашка. Назвать Леву полицейским знающий человек никогда бы не рискнул. Тяжелее оскорбления для босяка, выросшего на Молдаванке, было трудно придумать.
