– Тогда как же ты собираешься к ней проникнуть? – растерянно спросила подруга.
– Как-как! – передразнила ее волшебница.– Просто позвоню ей в дверь – и всего делов.
– Чего?! – Настя так удивилась, что чуть со стула не навернулась. И навернулась бы, если бы стулья не были заговорены на прочность и устойчивость и стул, уже начавший падать, неваляшкой не вернулся бы на место.– Ты серьезно? И где ты видела крестных фей, которые звонят в дверь?
– А где ты вообще видела крестных фей? – резонно возразила Лариса.– Нарышкина и так будет счастлива, что я мимо не прошла.
– Ну-ну,– хмыкнула Настасья, всем своим видом демонстрируя, что ничего хорошего ждать от этой затеи не стоит и уж тем более тщетно ждать милостей от самой Арины.
– И потом,– менее уверенно сказала Лариса.– Крестная фея уже немолодая женщина, чтобы по балконам карабкаться. Должно же у Арины быть уважение к старости?
– Не хотела бы я это проверить на собственной шкуре,– покачала головой Настя.– По-моему, из всех возможных способов презентации крестной ты выбрала самый экстремальный. Считать тебе лбом все ступеньки подъезда – как пить дать.
И сейчас, стоя перед дверью квартиры Арины Нарышкиной и собираясь с духом, чтобы нажать на кнопку звонка, Лариса вспомнила эти слова и очень понадеялась, что мрачное предсказание Настены не сбудется. «Наверняка в Насте дух соперничества играет, ей-то Арина не по зубам оказалась»,– утешила себя волшебница, почти на сто процентов уверенная в успехе своей миссии, провела рукой по седым волосам, уложенным в элегантную прическу, и ткнула узловатым, покрытым пигментными пятнами, пальцем с коротко подстриженным ногтем в звонок.
Где-то в недрах квартиры громыхнула мебель, потом послышались крадущиеся шаги. Лариса приняла самый добродушный вид и замерла. По ту сторону двери ее внимательным образом изучали. Затем раздался недовольный голос:
– Чего вам?
* * *
Фруктовый сад дриад встретил путников унылой тишиной и звенящей в воздухе печалью.
– Это твой безмятежный уголок для полной релаксации? – иронически поинтересовалась Глаша.
– Что-то случилось,– тревожно произнес маркиз, вглядываясь в показавшуюся впереди фруктовую рощицу. В лучах закатного солнца деревья выглядели пыльными, а их ветви – поникшими.
Путники привязали коней и двинулись в рощу пешком.
– Смотри,– шепнул Оливье, указывая на землю между вековых деревьев.
Но его спутница уже и сама заметила, что полянка, которую романтичный маркиз описывал как живой ковер из трав и цветов, была нещадно вытоптана и о ее былой роскоши напоминали только помятые головки пестрых красных и белых цветов, лежащие в пыли, и сорванные лепестки, как снежный вихрь кружившие в воздухе.
