Он крепко сжимал обеими руками небольшую палочку золотистого цвета, наверное, дающую ему защиту против лучей талисмана.
Скорее всего, довольно скверную – человекоподобный морщился и старался уйти в тень.
– Ну? – громко спросил пришелец.
Голос его прозвучал надменно и сухо, словно господин обращался к жалкому рабу.
– Что привело вас в этот запретный для вас мир?
– От‑отдай с‑сос‑суд, – прохрипел старейшина глубоководных.
Было видно, что человеческая речь дается ему с трудом.
– Что? – наклонился чародей. – Не расслышал – повтори!
– Отдай‑й сос‑суд Черной Мать‑тер‑ри!
– Не понял? Какой матери? – с усмешкой осведомился человек.
– Сос‑с‑су‑у‑уд! – яростно повторил глубоководный. – Отдай‑й! Это н‑не твой‑йе!
– Сосуд, значит? А может, тебе лучше пойти за ним к этой самой матери? – рассмеялся собеседник.
Прочие пришельцы, высунувшись из воды, зло заквакали, рассерженные такой непочтительностью к своему вождю.
– Т‑ты приш‑шел, т‑ты знал‑л, что мы будем тут‑т!!! Отдай, мы заплатим… с‑сколько скажеш‑ш‑шь!!! Золотом заплатим!
– Ну и зачем мне это ваше золото, которое вы наворуете в утонувших кораблях? – поинтересовался человек. – И, кстати, зачем вам сдался этот сосуд?! Все своего головоногого папашу разбудить хотите? А может, не надо – пусть себе спит и видит сны?
– Если не отдаш‑шь, – зловеще прошипел белесый, – не поможет и эта твой‑йя Звез‑зда!
– Ты мне тут не грози, – теперь в голосе чародея прозвучала раздраженная злоба. – Ты подумай, что будет, если я начерчу прямо сейчас знак Акло? Или призову Хастура? Ладно, вам будет плохо – так узнают же и Старейшие, что вы влезли в запретный мир… Ежели Они рассердятся, вам не поздоровится – взбредет им в головы, что вы слишком уж опасные, и сбросят вам прямиком на этот ваш подводный хлев бомбочку этак мегатонн в двести…
– Не начертиш‑шь! НЕ УС‑СПЕЕШ‑ШЬ!
Глубоководный поднял над головой золотистую палочку, что‑то выкрикнул на булькающем языке – и сероватый свет звезды начал отступать. Торжествующе трубя, его собратья начали выпрыгивать на камни пандуса.
Ни единый мускул не дрогнул на лице человека.
– Верно, не успею… Зато успею бросить в воду вот это!..
И вынул из другого кармана небольшой марлевый узелочек, присыпанный рыжей пылью.
– Ну, как, тритон‑переросток, узнаешь порошочек‑то?
Старый земноводный прямо‑таки зашатался и стал еще более бледным, верно, от страха.
Прочие глубоководные пронзительно заплакали в ужасе, гигантское существо, размахивая щупальцами, тоже казалось весьма испуганным.
