Свернув к забору, Таркун остановился, хищно оскалившись.
Тела нигде видно не было, зато имелся похититель собственной персоной.
Этот тип в рваной одежде, надев телогрейку (и не побрезговал же), пытался неуклюже перебраться через забор.
Ну, ничего – старый мавр еще крепок и как‑нибудь заставит эту свинью сперва отнести усопшего на его законное место. Куда он там его подевал? Затем придется вернуть какое‑никакое, а казенное имущество. А потом настанет черед держать ответ перед вигилами за нарушение закона!
А как иначе? Дерилл уже на собственной шкуре убедился, что значит нарушение установленного богами и людьми порядка.
Оно, конечно, можно бы провинившемуся дать шанс исправиться. Но откуда у этого оборванца взяться деньгам?..
Подкравшись сзади, Таркун хищно взревел, вцепился нахалу в плечо, рывком развернул, грозно занося топор. Лишь попугать, конечно…
Да так и застыл, точно идол великого Нгаа в их сельском храме, сгоревшем от шального снаряда.
На него смотрело размозженное лицо покойника с торчащими обломками костей и продавленным лбом.
Последнее, что услышал Дерилл, перед тем как потерять сознание, было хриплое: «Учитель, Учитель, где ты?!»
Привлеченные криком санитары, сменявшиеся с дежурства, обнаружили у забора потерявшего сознание сторожа морга и свежего покойника.
Пришедший в себя Таркун лишь что‑то бормотал насчет оживших мертвецов и пришедшего в Серапис зла.
Легкий спиртовой дух поначалу навел явившегося дежурного врача на нехорошие мысли, и он даже сгоряча хотел тут же уволить старика. Но потом смягчился.
Как‑никак беженец и семья на руках. К тому же хоть и пил на работе, но все же спохватился и в последний момент помешал неведомым злоумышленникам похитить покойника.
А что сослепу да по темноте своей и глупости решил, что покойник ожил, – ну так что с него взять: мавр – он и есть мавр.
* * *
Ребенок умирал, и с этим ничего нельзя было поделать.
Он угасал буквально на глазах. С каждой минутой крохотная частичка жизни покидала измученное болезнью тельце.
А ведь еще каких‑то полгода назад ничего не предвещало трагедии…
Зиму они провели в Тартессе.
Всей семьей.
Гордиан Захес решил наплевать на предстоящий показ очередной своей коллекции, на ряд выгодных заказов и таки вспомнить, что, помимо обязанностей главы крупнейшего в Галлии дома мод, у него есть не менее почетная обязанность pater familia.
В конце концов, от того, что Вероника Кастро вовремя не получит новое платье, а доминус Трималхион будет лишен возможности поглазеть на то, как дефилирует по подиуму его дочь Роксана Сабина, от скуки подавшаяся в модели, ничего не изменится. Мир не рухнет в тартарары.
