— Значит, ты не исключаешь, что и Зубарев приложил к этому руку?
— Я ничего не исключаю! Я же сказал — я подозреваю всех! Всех!
— У тебя есть деньги? — спросила я, довольно бесцеремонно обрывая истерическую тираду Глеба.
Он недоуменно посмотрел на меня:
— Ес… есть. А что?
— Много?
— Ты что, хочешь взять у меня взаймы?
— И желательно как можно больше.
— А сколько тебе нужно?
— Сколько не жалко. Вообще — не меньше тысячи долларов.
Глеб безропотно встал с кресла, подошел к горке и вынул из нее бумажник.
— Могу дать восемьсот, — наконец сказал он.
— И на том спасибо, Константиныч, — сказала я и, соскользнув с дивана, подошла к Глебу и поцеловала его в щеку. — И еще один нескромный момент…
— Что?
— Людмила Александровна Савина, наверно, ночевала у тебя? Нет, меня вовсе не это интересует… просто, должно быть, тут осталась какая-нибудь ее одежда? Моя-то, сам видишь, вся в крови.
— Конечно, — сказал он торопливо, — одежды сколько угодно. — Весь вон тот шкаф-купе — женская одежда. Бери что надо. И можешь не возвращать.
— Спасибо, дорогой, — отозвалась я. — Я тебя сильно задерживаю?
— Да уже нет… мой автобус ушел с автовокзала. Теперь надо полтора часа ждать.
— Смешно, — сказала я отнюдь не веселым тоном, — ты ездишь на автобусах. При этом можешь себе позволить дать взаймы почти незнакомой женщине восемьсот долларов.
— Незнакомой? Как говорится — «постель не повод для знакомства»? — через силу улыбнулся он.
— Вот-вот.
* * *
Когда Глеб Константинович через пятнадцать минут вошел в комнату, где переодевалась я, то увидел перед собой молодую женщину в строгом костюме, в очках в изящной оправе и с аккуратно уложенной прической. Минимум косметики, неброский маникюр. Типичная деловая женщина.
— Ну что, Глеб, как я выгляжу?
— М-м-м… да, — сказал он. — Ты поменяла внешность прямо на глазах. Даже странно, почему ты не поступила в театральное училище.
— У меня вся жизнь — один большой театр.
— Кажется, Шекспир говорил по этому поводу что-то наподобие.
— Было дело. Я возьму это пальто, — сказала я и показала пальцем на элегантное темно-серое пальто, приобретенное явно не на базаре. — Я за все заплачу, не волнуйся.
Он покачал головой и произнес:
— Ты за кого меня принимаешь? Ты в таком опасном положении, а я буду тебе напоминать о непременном возврате долга? Ну ты даешь, Юля Сергевна.
— Спасибо, Глебушка. Думаю, что твоя помощь еще вернется к тебе сторицей, — резюмировала я — Ладно… пойдем.
Он двинулся к двери, потом вдруг остановился и, приложив ладонь ко лбу, сказал:
