— Ну просто ангел небесный, — восхитилась Жанна.
— Благословите, девочки, — тихо произнесла Наташа.
— Вот тебе трояк на такси, — сурово сказала Софья. — И смотри там, не очень… живым все-таки оставь.
— И не плачь перед ним, — пролепетала Жанна.
Софья выразительно покрутила пальцем у виска.
— Как же она заплачет, когда ей Галка навела такие ресницы? Да ими можно насмерть забодать, смело идти прямо на таран.
— Все равно не плачь, — упрямо повторила Жанна.
— Она не заплачет, — с уверенностью изрекла Софья.
— Ты сегодня фантастически, невероятно хороша, — наконец произнес Виктор.
Всю дорогу в этот загородный ресторан в такси они молчали. Когда Виктор ее увидел, у него точно горло перехватило. В машине он был задумчив и все время подносил к губам то одну ее бесчувственную руку, то другую и покрывал их благоговейными поцелуями.
— Ты уже здесь бывал? — спросила Наташа.
Она знала, что сегодня у нее все получится, никакого срыва не будет. Это ее главная роль, и она обязана сыграть достойно — роль женщины, которая уверена, что любима этим прекрасным, светловолосым человеком с огромными задумчивыми глазами и что ее с ним ждет самое ослепительное будущее.
— Да, бывал. — Тень легла на его лицо, точно память коснулась какого-то больного места. — Но не спрашивай когда, с кем, ладно? Это было до тебя, до нашей эры.
На каждом столике стояли отлитые под старину подсвечники в виде трезубцев. То здесь, то там были расставлены китайские ширмы. Некоторые столики ограждали ажурные решетки, увитые цветами.
— Я хочу, чтобы наша последняя встреча была самой красивой, — объявил Виктор.
— Последняя? — как бы удивленно спросила Наташа.
— Ну да, ведь предстоит разлука… Три недели без тебя — это вечность… Но не будем думать о грустном…
— Да, — подхватила Наташа, — не будем. Будем думать о том, как я встречу тебя в аэропорту. Ты ведь хочешь, чтобы я тебя встретила?
— Мечтаю, — вздохнул Виктор. Он вытряхнул из пачки «Кэмела» сигарету, и сейчас же к нему подскочил официант с зажженной спичкой.
Судорога прошла по телу Наташи. Это было безумное, сумасшедшее чувство: ей хотелось стать сигаретой в его губах, таять с каждым его вздохом, исчезнуть, как дым, раствориться в лучах его обаяния, как Снегурочка в руках Ярилы. Стать его вещью, браслеткой часов, контрабандой проскользнуть сквозь таможню в Шереметьеве и навсегда приникнуть к кисти его руки, этой прекрасной, большой руки, которая изваяла из нее влюбленную женщину. «О нет, нет!» — крикнула она себе.
