Наутро, когда Арсений с Михаэлем сидели на лужайке за домом, реанимируя свои похмельные организмы противным темным пивом, с соседнего участка донесся голос трубы, а когда мелодия стихла, в небо по флагштоку медленно воспарил флаг тоталитарного государства Кубы.
— Сделай тупое табло. Я правильно выразился по-русски? — спросил Михаэль, навел на Арсения объектив старенького фотоаппарата «Зенит-Е» и несколько раз щелкнул затвором.
— Почти. В последнем слове только немного ошибся, — ответил гость, снимая с головы каску с непонятной рунической символикой и откладывая в сторону карабин. Этими экспонатами, извлеченными из запасника, Михаэль хвастался перед гостем. Делать тупую физиономию особо и не пришлось: Арсений, пялившийся на кубинский флаг, и без того походил на деревенского дурачка, узревшего первое в своей жизни чудо при посещении провинциального шапито…
…За четыре года совместных «тягот и невзгод» вполне счастливой супружеской жизни Михаэль весьма недурно изучил русский язык, ловко освоив и поняв даже такие слова, которые присущи лишь истинному носителю великой и могучей языковой культуры. А именно те самые идиомы, которые не преподают на языковых курсах. Исходя из семилетнего опыта совместной жизни с Магдой, Арсений знал, что это несложно, особенно когда спишь с любимой иностранкой под одним одеялом. И язык тут не имеет никакого значения, будь он немецкий, китайский или суахили. Любовь — вот что творит чудеса…
— По большому счету, все мы что-нибудь коллекционируем, — потягивая пиво, рассуждал Михаэль. — Вот ты, например, Арсений, есть ходячая коллекция всевозможных пороков и недостатков, а сосед мой собирает гимны и флаги. У него есть флаги всех государств мира, даже тех, которых уже не существует, и ноты всех гимнов он тоже знает наизусть. Феномен. Вот лично мне для полного счастья нужен автомат Калашникова. Может, чего посоветуешь?
Когда Арсений был маленький, он часто слышал от бабушки эту фразу: «Для полного счастья». Бабушка, преподаватель русской словесности, с ранних лет прививала внуку правильную речь.
— Нельзя говорить «толстая», культурные люди говорят «полная», — учила она и, делала танцевальный оборот с реверансом, демонстрируя свои кустодиевские формы.
Просматривая на горшке (ох уж эти детские запоры!) телепередачу «Спокойной ночи, малыши!» и пытаясь предугадать, кто же на этот раз будет петь финальную песню про сон усталых игрушек (дядя или тетя?), Арсений внимал бабушкиным речам:
