Судя по былинам, Ольга в этих расчетах была права – общерусский эпос восторженно славит Древлянский дом. Случайностью такие народные симпатии быть не могли, и у Ольги были весьма веские основания учитывать в своей политике народную поддержку, которой пользовался Древлянский дом. Тем более веские, что дом Рюрика былина отнюдь не прославляет (то есть Варяжский дом до древлянского брака народной поддержкой не пользовался).
Я покидаю Любеч. Но почему же династия Рюрика не пользовалась поддержкой русского народа? Ведь по летописи именно дом Рюрика создал русскую державу. Зачем же этой законной и благодетельной династии вдруг мог понадобиться для популярности древлянский брак? И кто такие вообще эти древляне, за что их династию так любит былина? Ведь, по летописи, древляне – полудикари…
Нет, я не зря ехал в Любеч. Тайна отца Добрыни, судьба узника Любеча – ее перипетии и неожиданные повороты не уступают по увлекательности интриге романов Дюма, а по драматизму шекспировским трагедиям. Но она захватывающе интересна не только своими загадками и неожиданной сменой декораций, но и сама по себе, в чисто познавательном отношении.
Фигура Добрыни вырисовывается теперь перед нами все отчетливей. И русская история предстает в новом свете. Былинные персонажи и события обретают подробные реальные биографии и неожиданно четкие даты. Далекий X век оживает по мере знакомства с ним – он полон ярких событий. И политическое мышление будто бы «темной» языческой эпохи, как оказывается, ничуть не отличалось примитивностью. Совсем напротив.
Мы узнали в Любече и в связи с Любечем о Добрыне очень многое. Но новые загадки возникают одна за другой. Почему же летопись так упорно замалчивает, что Добрыня, Малуша, Владимир и все князья за ним были потомками Мала Древлянского? Зачем и почему летопись скрывает древлянский брак Святослава? Прозоровский на эти вопросы ответа не дает, он их просто не ставил. Значит, нам придется искать разгадку самим.
Возникает и другая группа вопросов: чего, собственно, хотел Мал, поднимая восстание? Ведь добивайся он трона Руси из одного честолюбия, былина не славила бы так восторженно его династию. Видимо, у него была политическая программа. Очевидно, именно она побудила Ольгу к поразительной смене политики и к самому древлянскому браку. Надо ли понимать дело так, что Ольга приняла фактически политическую программу Мала, то есть программу Древлянского восстания?..
Этих вопросов Прозоровский тоже не ставил – и ответ на них надо, видимо, искать не в Любече.
