По совету Ногарэ Филипп смирил гордость. Он даже выразил свое формальное согласие на то, что наследником рыцарей Храма будет орден иоаннитов. Но пока выполнялись необходимые формальности, Флотт опутал имения ордена такими долгами, что иоанниты чуть не обеднели от неожиданного наследства. Все золото, все лены и майораты достались королю.
Гроссмейстер Жак де Молэ все еще сидел в башне. Чтобы не возбуждать страсти, Филипп удовольствовался тем, что приговорил его к пожизненному заключению. Но на публичном чтении приговора упрямый храмовник, одетый в позорное одеяние кающегося грешника, отрекся от всех данных под пыткой показаний и заявил протест против незаконного ведения процесса. Это окончательно взбесило короля, который незамедлительно отдал великого магистра и восьмидесятилетнего Жофруа де Шарне, приора Нормандии, палачу. На другой день, марта 18-го дня 1314 года, Жака де Молэ сожгли на медленном огне. Он стойко принял мучительную смерть и, перед тем как предстать пред очами высшего судьи, громко призвал к суду божьему чудовище-короля, отступника-папу и вероломного честолюбца Ногарэ. Стоя в дворцовой галерее, как раз напротив костра, король смеялся, и его лицо казалось ужасным.
Но прошло только 40 дней после аутодафе на острове, как умер папа Климент, всеми покинутый и забытый, терзаемый на смертном одре видениями больной совести. Сбывалось страшное проклятие старого тамплиера. Вскоре за ним последовал Гийом де Ногарэ. Ведал ли король Франции, что его самого в скором времени настигнет внезапная смерть во время охоты в том же роковом 1314 году?
Пророчество де Молэ, подтолкнувшее явных и тайных врагов Филиппа и Климента к энергичному действию и потому сбывшееся, оставило неизгладимый след в памяти поколений. Уцелевшие тамплиеры, потомки сожженных, а вслед за ними и те, кто создавали новое тамплиерство, ничего общего не имевшее с орденом Храма, соединенными усилиями сотворили легенду, породившую мистический ритуал. Мы различим его отголоски в обновленном масонстве второй половины XVIII века. Даже новейшие обскурантистские ложи США, нелепо претендующие на причастность к романтическим таинствам средневековья, включили тамплиерские элементы в свою «цирковую» программу. «Цирковую» не только вследствие старых как мир, но всегда привлекательных для публики фокусов, а прежде всего из-за неизбежного перерождения мифа в обычную сказку. В пантомиме пародийных ритуалов не только исчезает дух исконной трагедии, но и ее сокровенный смысл, давно утративший непосредственную историческую актуальность. Если масонские ложи, вскормившие трибунов Конвента, восприняли ненависть к власти папы и короля как животрепещущее наследство, как руководство к действию, то нынешние заокеанские самозванцы просто стригут чужие купоны. Это настолько очевидно, что не нуждается в обсуждении. Куда более глубоким и в какой-то мере неожиданным оказалось воздействие тамплиерства на развитие сатанистских культов, особенно на культ Люцифера, ангела тьмы, гордого мятежника, бросившего дерзновенный вызов богу.
