Поэтому мы не намерены мириться с засильем кавказской преступности, да и местной тоже. Подход к этой проблеме будет более жестким и энергичным. Я уверен, что это добавит спокойствия и коренным жителям области, и тем гостям Пскова, которые прибыли к нам с благими намерениями.
А. А. Евгений Эдуардович, мы еще раз поздравляем вас с победой на выборах. Надеемся, что уже в ближайшее время, после того как вы освоитесь в новой должности и появятся первые результаты вашей деятельности, мы сможем побеседовать более обстоятельно. Спасибо за интервью, и успехов вам.
“НУ И РОЖА У ТЕБЯ, ШАРАПОВ…” Станислав Говорухин
Одно время я был махровым националистом. На деле не был, конечно, во мне и в помине нет черт, позволяющих сделать подобный вывод, но таковым меня делали газеты. Два-три слова о тяжелом положении русских в Прибалтике, Чечне, и тут же последовало наказание — сначала в одной газетке, потом в другой: “махровый националист”, “жуткий шовинист”…
Кое-кто из коллег по искусству перестал здороваться, другие, наоборот, бросались на шею. Прошел год-полтора — и вдруг все переменилось. Те, кто не здоровались, стали настороженно раскланиваться, а те, кто бросались на шею, отворотили морды. Что случилось?
Показывают газету, потом солидного издания книгу — оказывается, я масон. Ничего себе, дистанция! Где я проходил в масонах, так и не узнав, в какой состою ложе, да и вообще, кто они такие, эти, масоны, и с чем их едят.
Тут поспели выборы президента. Предложили такую комбинацию: коммунист Ельцин или коммунист Зюганов? Я выбрал того, который поприличнее и без хвоста. Без хвоста преступлений за спиной.
Так я стал “красным”.
Во времена Хрущева, Брежнева, когда все редакторы нынешних газет, измышляющих всякие небылицы, поголовно состояли в КПСС, гордились этим, гордо размахивали партбилетами, победно глядя на беспартийных, я “красным” не был.
А теперь стал.
И горжусь этим. Нынешние “красные” намного порядочнее тех, кто, подобно их придурочному богу Майклу Джексону, так судорожно побелел за годы перестройки.
Подобная “многоликость” присуща всем лидерам оппозиции. Всем им за короткий период пребывания на политической сцене навязывали несвойственные им роли. Словно пьяный метранпаж набрал театральную афишу. Петров играет злодея, а Сидоров — героя. В афише — наоборот.
Что уж говорить, если в свое время (после октябрьских событий) даже из Валерия Дмитриевича Зорькина, милейшего и интеллигентнейшего человека, средства информации ухитрились сделать монстра, которым впору пугать детей. “Зорькин? Чудовище! Покровитель бандитского гнезда в “Белом доме”…”
