— Это голословное обвинение, Джулиана. Обычно это я отличаюсь тем, что бросаюсь такими словами, как утверждает Кейси, твой гуру, живущая вместе с матерью.
— Это еще что за бред?
— Но Кейси ведь живет с матерью. В тридцать пять лет.
— Ты же первый кричал, как важно, чтобы представители разных поколений умели находить общий язык.
— Джулиана, ты всегда путаешь разные понятия.
— Я раньше тобой гордилась, — неожиданно для себя произнесла я.
— Хммм, — протянул Лео. — Что изменилось?
— Я гордилась тобой до тех пор, пока ты не изменился.
— Если ты мной гордилась, почему не захотела носить мою фамилию?
Для меня это был как удар из космоса. Лео было все равно, когда мы женились, какую фамилию я возьму. Ему было приятно, что его женой станет дочь Амброуза Джиллиса. Я была так ошарашена, что только и сказала:
— Что? Но я дала детям твою фамилию.
— Нет, ты не так уж гордилась браком со мной. Ты по-прежнему в душе оставалась девочкой из богатой семьи. Ты смотрела на меня свысока. Ты не поняла, что мне все это было хорошо видно?
— Лео, это… — Это была правда. — Смешно.
— Затем ты стала звездой Шебойгана и частично Милуоки…
— Не смей поднимать на смех мою работу, — дрожащим голосом произнесла я.
— А ты не смей насмехаться над тем, что мне дорого.
— Я обеспокоена тем, что тебе не так уж дорога наша семья, Лео, — парировала я. — Я гордилась тем, что мы создали семью.
— Джулиана, ты не представляешь, что есть еще какие-то цвета, кроме тех, которые видишь ты.
— Не говори загадками. Я забочусь о детях. Ты хочешь, чтобы я была и мамой, и папой нашим детям, включая ребенка, которому не исполнилось еще и двух лет.
— Так или иначе, но ты все равно сама принимаешь решения в этой семье…
— Так или иначе, но я оказалась замужем за Лео Штейнером, редким мерзавцем.
— Я перестал быть для тебя крылатым Пегасом… Джулиана, я просто рабочая лошадка. — С этими словами, произнесенными под хлопанье его длинных густых ресниц, он повернулся набок и заснул сном младенца.
— Ты любишь Лео? — спросила меня Кейси, втирая мазь в мои зелено-желтые колени.
— Конечно, — ответила я ей. — Я не знаю. Какое это имеет значение? Ты любила Сарен?
— Конечно. Но только это не важно. Я была разгневана, и этот гнев привел меня к правильному решению. Вот это уже важно. Для себя я поняла одну важную вещь: если кто-то из партнеров не желает продолжения отношений, то отношения обречены. Сарен не хотела.
— Она действительно была лесбиянкой?
— Я не знаю. Может, нет. Наверное, в природе не существует «чистых» видов. В шоу, на которых парню приходится выбирать одну из двадцати претенденток на роль своей невесты, оказываются или женоненавистники, или нерешительные маменькины сынки.
