Юстин знал, что пройдет год, два – и Анита станет призраком, и вспоминать ее можно будет без горечи, а можно будет вообще не вспоминать…
Юстин знал, что никогда больше не будет улыбаться.
* * *
Ярмарки сменяли одна другую; время было горячее, только успевай. Юстину везло – он продавал дорого, покупал дешево, скоро у деда во дворе снова завелись две козы и два десятка цыплят, а самое главное – удалось купить лошадь, не старую еще, хотя, конечно, и не молодую. На соседнем хуторе ощенилась сука, Юстин выбрал самого злого щенка, принес домой и назвал Огоньком. Дед ночами напролет варил зелья в котле – гадал; Юстин хотел сказать ему, что будущего не существует и предсказывать его – только время терять.
Но не сказал.
Однажды ночью Юстин проснулся оттого, что дед стоял над ним со свечкой. Юстин обозлился и чуть было не обидел деда нехорошим словом, но удержался.
– Юстинка, – сказал дед, и свеча в его руке дрогнула, проливая воск на дедовы пальцы. – Ну поверь ты старику…
– Что? – спросил Юстин, испугавшись, что дед рехнулся от переживаний.
– Будь он проклят! – тонко вскрикнул дед. – Колдуны ведь, хоть какие могучие – из людей все же, и ясно, чего от них ждать, чего они могут, чего не могут… А этот – ты знаешь, каких колодцев он Хозяин? Не знаешь, Юстинка… Не тех, где воду берут. Других колодцев… Ох, глубоких, Юстинка. Не надо нам беды, заклинаю, забудь ее, забудь, объяснить не могу – так хоть поверь старому, поверь, а?
Из здорового дедового глаза скатилась слеза. Юстин испугался.
На его памяти дед не плакал никогда.
* * *
Того, что случилось в самой середине осени, никакое дедово гадание предсказать не смогло. Наверное, не солгал Хозяин Колодцев – будущего нет…
Юстин был дома – разгружал телегу дров, которую удалось накануне выменять на десять корзин «эльфушачьих» яблок. Носил дрова под навес, сортировал, складывал; перестук многих копыт услышал только тогда, когда всадники были уже совсем близко.
Пятеро. На высоких сытых конях, таких огромных, что Юстинова кляча была рядом с ними как лягушка перед курицей. Бородатые. Хорошо одетые. Загорелые. Хмурые.
У каждого на поясе имелась сабля.
Юстин как стоял перед поленницей – так и опустил руки, и дрова выкатились на землю со звонким, каким-то даже музыкальным стуком.
– Отопри ворота, – сказал старший всадник, глядя на Юстина сверху вниз через хлипкий покосившийся забор.
Юстин повиновался. Двое всадников въехали во двор и спешились; трое остались снаружи.
