А потом здесь, на тропе святилища, молодая женщина с вышитым покрывалом на голове и мужчина с сурово-опечаленным лицом указывают место для поминального камня… Это и есть Годагас и Турутхильд. И хотя Торвард отдавал себе отчет, что все это он придумал, на душе у него стало легче, как будто в этом хороводе молчаливых камней у него появились знакомые и друзья.
Торвард с трудом отошел от камня. Его розоватые, с черными прожилками и белыми зернами кварца гранитные бока, полустертая, причудливо свитая надпись, старинный непривычный язык завораживали и не хотели отпускать человека, который вновь оживил своим вниманием и участием давно отжившее. Ничто не умирает. Харибриг хотел снова жить, и Годагас с Турутхильд хотели жить, и даже Ваг, резчик, хотел быть помянутым. Давно прошедшие и завязанные в узелок жизни ожили в его воображении и разворачивали перед взором цветные ленты – такова сила древнего святилища. Все умершие души продолжают жить здесь. Святилище веками принимало в себя мольбы, надежды, желания, горе и радость племени квиттов и копило их в своих священных камнях, копило, копило… Эта сила мощным облаком жила здесь и держала на себе священную гору. Она готова отозваться навстречу любой душе, что позовет ее.
Отсюда уже видны были ворота святилища – два стоячих валуна, в промежуток между которыми вливалась тропа. Сердце сильно билось. Торвард дошел до конца тропы и остановился, собираясь с духом. Два суровых темно-серых стража смотрели на него безглазыми лицами, нависая над головой, как горы. Предание о великанах оправдалось: валуны казались окаменевшими существами, некогда живыми. В их более узкой верхней части Торварду виделась голова, а полустертые руны нижней половины напоминали узоры на одежде. Или это тоже… поминальные камни, только по другим, нечеловеческим существам? И они тоже приняли в себя духи тех, по кому поставлены? Они не двигаются, но они сохранили способность видеть, слышать, они сохранили власть впустить или не впустить сюда пришельца. Торвард знал, что должен что-то сказать, но слов не находилось.
Ветер тихо гудел между валунами – невидимые ворота были открыты. Торвард прошел между двумя стражами, и глазам его открылось внутреннее пространство святилища. Широкая округлая площадка могла бы вместить сотни людей, и на мгновение Торварду померещились эти сотни, стоящие несколькими кругами, один внутри другого. В середине горел костер, и человеческие круги двигались вокруг него. У всех в руках ветки с полураспустившейся листвой – должно быть, встречают пробудившегося Бальдра… Торвард видел, как ветер треплет длинные бороды, распущенные волосы жрецов, видел высокие посохи с навершиями из бронзы и резной кости… Священный огонь, сердце святилища, на ветру взлетал могучими языками вверх, в два человеческих роста…
