– Не правда ли, прекрасная игра? – шепнула она.
– Оторваться невозможно, – подтвердил Гера.
Не сговариваясь, они встали и пошли к выходу. Нерешительные им завидовали. Жадные смотрели спектакль принципиально. Безразличные дремали. Гера шел за Назаровой и не верил, что все получается так неожиданно и гладко. «А она ничего, – думал он, глядя на актрису со спины. – Очень даже съедобная женщина».
* * *
Они медленно ехали по сумеречным улицам, едва обгоняя прохожих. Направление движения указывали дорожные знаки. Если стрелки предлагали альтернативу, Гера выбирал поворот направо. Назарова молча курила. Гера ждал от нее инициативы. В отношениях между мужчиной и женщиной второй шаг всегда должна делать женщина. Все остальные – мужчина.
– Кажется, ты пошел на третий круг, – заметила Назарова.
– Я не знаю, куда мы поедем, – признался Гера.
– Ах да! – вспомнила она. – Я же тебе не сказала. Сворачивай на Ленинградский и прямо до Тушина.
Он думал, что она пригласила его к себе домой. Но большая трехкомнатная квартира, в которую они зашли, напоминала скорее склад мебели, чем жилое помещение. Пахло свежей известью. На полу валялись трубы сантехники. Оконные стекла были забрызганы белой краской. На кухне не было ничего, кроме маленького складного стола. Ванная была наполовину завалена коробками с новой плиткой цвета морской волны.
Назарова заперла замок, прошла по ламинированному паркету в комнату, глядя на неопределенные формы в белых чехлах, словно на памятники, готовые к открытию, выбрала объект побольше и стащила с него чехол.
Было бы странно, если бы это оказалась не кровать.
– Полотенце в ванной, на шнурке, – сказала она. – Есть хочешь? В холодильнике должен быть обед из «Макдоналдса». Могу разогреть тебе котлеты… Побрейся обязательно! У тебя не щетина, а наждак.
Теперь Гера понял, в чем заключалось очарование Назаровой, которое так незаметно и сильно покорило его. Подчинять себе такую властную женщину, актрису, богемное существо – космическое удовольствие. Он чувствовал себя так, словно это свидание с женщиной у него происходило первый раз в жизни, словно это был сон половозрелого девственника.
Гера обнял ее и поцеловал. Розы упали к их ногам. Он стал развязывать узел на ее поясе, и она подняла руки, чтобы ему было удобнее. Зеленый свет дан! Все можно! Не рассчитав силу, он дернул «молнию», и бегунок остался у него в руке. Словно признавая свою вину, он уткнулся лицом в ее мягкий прохладный живот.
