– Сейчас направо, – тем не менее руководила она. – На светофоре налево.
Поднимая в воздух цементную пыль, они ехали вдоль бетонных заборов промзоны. Гера крутил головой по сторонам, надеясь увидеть вывеску театра. Молочный свет спрятавшегося в дымке солнца слепил глаза. Гравий стучал по днищу машины. Казалось, старый «мерс» разваливается на части.
– Ты здесь когда-нибудь была? – спросил он.
– Ни разу.
– Откуда же такая уверенность, что мы едем правильно?
– На указатели смотри!
Даже был бы Гера театралом и страстным поклонником таланта Риммы Назаровой, все равно в театр, который находится на улице Хозяйственной, в строении 29, не пошел бы. Актеры, здание театра и название улицы должны находиться в единой гармонии. Иначе это уже не искусство, а производство.
– Здесь! – сказала Дина, приподнимая очки.
Гера остановился у ветхого двухэтажного сарая с маленькими окошками, облупившимися наличниками, потрескавшимися стенами и покосившимися ступенями. Избушка на курьих ножках с табличкой: «В Стройгаркооп вход со двора».
– Это что? – спросил он, внимательно заглянув Дине в глаза.
– Этот адрес дала мне Назарова, – ответила Дина, доставая из сумочки скрученный в трубочку листок. – До шести вечера она обещала здесь быть.
Гера взял из рук Дины листок, развернул его и прочитал вслух:
– «Улица Хозяйственная, строение двадцать девять…» М-да, все верно. Только я никогда не думал, что в подобном курятнике может находиться театр. Может быть, это декорация? И мы уже на сцене?
Дина ничего не ответила и вышла из машины. Ее черные бархатные босоножки покрылись налетом пыли и, казалось, поседели. Она взялась за ржавую ручку. Дверь, болтающаяся на одной петле, скрипнула и открылась.
– Идем?
Похоже, что она боялась заходить в этот «Стройгаркооп» одна. Мысленно чертыхаясь, Гера вышел из машины. На лестничной площадке было прохладно и пахло плесенью. Они медленно поднялись на второй этаж. Гера, обернувшись, вопросительно посмотрел на Дину.
– Пятая комната, – шепнула она.
Гера, выплюнув жвачку, быстро дошел до конца коридора. В нем было всего три двери, и все без номеров.
– По-моему, это нехорошая шутка! – крикнул он, выглядывая наружу из торцевого окна. Внизу была свалка строительного мусора.
Гера обернулся. Дина стояла в противоположном конце коридора. Приоткрыв крайнюю дверь с цифрой «5», намалеванной кирпичом, она заглянула внутрь и спросила:
– Разрешите к вам, Римма Фаизовна?
Гера кинулся к двери. Все гневные слова, которые он готовил Назаровой, подкатили к горлу и навалились на язык. Оттолкнув плечом Дину, он ворвался в комнату и крикнул:
