На пороге стоял Влас, дебильный братец Дины, и что-то жевал.
– Оба-на! – воскликнул он, сразу узнав Геру. – Какие люди! Покупатели недвижимости! Милости просим! Ботиночки можно не снимать… Ты что, описался?
Бить человека в его же собственной квартире – предел наглости. Гера это понял в последний момент, когда уже сжал кулак и мысленно послал его в нос Власа. Каким-то чудом сдержавшись, он сквозь зубы спросил:
– Мать где?
– Моя? – зачем-то уточнил Влас. – В санаторий уехала! Нервы лечить.
– А Дина дома?
– Не пришла еще! – радостно ответил Влас. – А ты проходи в свою комнату. Не стесняйся. Нам теперь с тобой вместе жить… Может, по соточке пропустим?
Геру тошнило от общения с Власом. Невыносимо хотелось на улицу, под дождь, смыть с себя эту омерзительную атмосферу коммуналки.
– Я дал твоей матери паспорт, – сказал он, не поднимая глаз. – Посмотри, где он там может лежать.
– Найн проблем! – охотно согласился Влас. – Сейчас найдем. Айн момент! Их бин бригадир. Айн, цвай, полицай…
Скользя носками по паркету, словно конькобежец, он подъехал к двери комнаты матери, раскрыл ее, на мгновение задержался на пороге, затем повернулся и предложил:
– Будет лучше, если ты сам поищешь.
– Послушай, я не намерен копаться в чужих вещах! – крикнул Гера. – Тебе трудно посмотреть где-нибудь в шкафу или на книжных полках?!
– Тебе надо, ты и смотри, – издевательски-спокойным тоном ответил Влас.
«Убью! Клоп! Тля! Вошь!» – мысленно стонал Гера. Собравшись с мужеством, он сдержанно произнес:
– Когда она приедет?
– Через двадцать четыре дня.
Повернувшись, Гера взялся за дверную ручку, чтобы выйти, но неожиданно остановился. Двадцать четыре дня без паспорта. Без возможности уехать на Алтай. С постоянным риском иметь неприятности с милицией…
– Где он может быть? – раздраженно спросил Гера, решительно направляясь в комнату.
Влас посторонился, пропуская его.
– В ящике стола, – уверенно сказал он, показывая пальцем.
Оставляя мокрые следы, Гера подошел к столу и выдвинул верхний ящик. Он был заполнен нитками, иголками, спицами для вязания и пряжей.
– Здесь нет!
– Посмотри в среднем. Или в нижнем.
Ни в том и ни в другом паспорта не оказалось.
– Мать очень аккуратная, – стал оправдываться Влас. – Она чужую вещь куда попало не кинет… Глянь-ка вон там, под зеркалом.
Гера чувствовал себя гадко. Копаться в чужих вещах, пусть даже с разрешения сына, – дело малоприятное. Но у него не было иного выхода. Полудурок, ущербленный судьбой, отыгрывался на нем, получая удовольствие от одномоментного превосходства.
