– Доверху! – сказал он и зачем-то выстрелил в стоящую прямо перед ним девушку. Она ахнула, изобразила бульканье крови в горле и вешалкой упала на пол. А как упала! Юбка задралась выше колен, обнажив голубенькие трусики. Вот это актерское мастерство! Вот это добросовестная работа!
– Не стреляйте! – пролепетал плешивый юноша, вытягивая шею из своего накрахмаленного унитазика.
Может, и его уложить на пол? А кто же наполнит чемодан деньгами? Ах, как хочется положить всех! Всех до единого, и ходить по затихшему залу, переступая через них, словно через кучки собачьего дерьма в парке.
Юдин круто повернулся на каблуках и выстрелил в рыжеволосого клиента, который не слишком добросовестно поднял руки. Кажется, у него жилет не сработал (халтура! Сэкономили, засранцы, на чернилах!), никакого пятна на груди не проступило, да и сыграл свою смерть он неубедительно: медленно оседал, словно у него через зад вытягивали позвоночник. Так умирают только хорошие герои в плохих фильмах.
Плешивый юноша принялся выгребать откуда-то из-под стойки пачки денег и закидывать их в чемодан.
– Быстрее! – поторопил его Юдин, размахивая пистолетом.
Теперь он разглядел этого артиста во всех деталях. Похоже, готовили его к роли наспех: кроме того, что рубашка не по размеру, так еще и контуры жилета проступают под пиджаком на спине. Да и на банковского работника он совсем не похож. Студент Щукинского училища, неудачник и двоечник. Пальнуть в него, что ли? Или перед выходом?
Юноша, выбрав все из-под стойки, кинулся к шкафу и стал вынимать оттуда «кирпичики», запаянные в полиэтилен. Тоже халтура! Эти муляжи совсем не похожи на деньги. Нарезали газетной бумаги, замотали в пищевую пленку, вот и весь «инвентарь киностудии, состоящий на учете в милиции»… Юдин начал перебирать харчами. Игра стала его разочаровывать. Пресытился даже таким экстремальным видом развлечений! Он забрался на стойку и стал ходить по ней, как по подиуму, разбивая ногами пластиковые дощечки с процентными ставками и расценками.
– Всех убью!! Всех на тот свет отправлю!! – искусственно разжигая в себе энтузиазм, крикнул Юдин.
Какой-то невзрачный, с побитым оспой лицом человек выскочил из двери и уже раскрыл рот, собираясь что-то сказать, как Юдин пальнул в него. Стрелял не целясь и, будь у него настоящий пистолет, наверняка не попал бы, но пучок электронного сигнала веером накрыл датчик, и человек, заливаясь чернилами, споткнулся о воздух и упал лицом вперед, сшибая стулья. Плешивый юноша тоже вошел в раж, стал правдоподобно трястись, «кирпичики» вываливались из его рук. Он пытался заплакать, чтобы придать действу особый драматизм, но для настоящих слез ему не хватило профессионального мастерства, и он ограничился только кислой гримасой.
