Я вернулся в гостиную, нащупал на подоконнике телефон и позвонил соседке снизу:
– Тетя Вера, это Кирилл! У вас на площадке ничего не горит?
Соседка на всякий случай ахнула и пообещала немедленно проверить. Я позвонил соседу сверху:
– Палыч! Я заявку для ЖЭКа делаю. Глянь, у тебя на площадке все лампы целы?
Кинул трубку и, сшибая углы, выбежал в прихожую. Сверху и снизу одновременно лязгнули замки. Если на лестнице действительно затаился киллер, то при таком оживлении жильцов он ни за что стрелять не станет, а попытается как можно быстрее уйти. Я отпер дверь и выскочил на площадку. На лестнице никого. Я слышал, как внизу шаркает тапочками тетя Вера, а сверху покашливает Палыч. И тотчас гулко захлопнулись створки лифта. Я подбежал к ним и ударил кулаком по кнопке вызова с опозданием, когда уже загудел мотор и кабина начала спускаться вниз. Проклятие! Я упустил его!
Бежать вниз, стараясь опередить лифт, уже не было смысла. Я кинулся в квартиру, чтобы с лоджии проследить за подъездом. Но что я мог увидеть через буйные кроны субтропических деревьев! Ушел он! Ушел ловко, быстро, не оставив следов. Мне ничего не оставалось, как покориться судьбе и расслабиться. Словно выжатый, я опять вышел на площадку. По лестнице спускался Палыч, прикуривая на ходу.
– У меня все лампочки целы, – сказал он, опуская зажигалку в отвислый карман спортивных брюк.
– Кирилл, у меня ничего не горит! – донесся снизу встревоженный голос тети Веры. Соседка, налегая на перила, поднималась ко мне. – А где ты дым почуял? Может, с улицы принесло?
– Горит что-то? – с безразличием спросил у меня Палыч.
– Так это, наверное, ты накурил! – погрозила Палычу пальцем тетя Вера и остановилась на пролете, чтобы передохнуть. – От твоего дыма люди уже задыхаются! Когда бросишь свою смердящую душегубку?
– Ты чего взбеленилась, теть Вер? – попыхивая, усмехнулся Палыч. – Вот докурю и брошу!
Причалила вызванная мною кабина лифта. Приветливо распахнулись створки. Желтый свет выплеснулся на линолеум. Я заглянул в пустую кабину и втянул в себя тот самый воздух, которым только что дышал таинственный человек, вознамерившийся меня грохнуть. Кабина лифта, как всегда, была наполнена образцами запахов, которые оставили пассажиры и которые лифт ухватил на этажах: тут и духи, и пиво, и пот, и вся поэтажная кулинария… Какой из них принадлежал злодею? Или я все-таки внушил себе, что это был злодей? Кто знает, может, это была целующаяся парочка, которая нашла уединение в застопоренной кабине лифта? Или умирающая от ревности Ирина?
