– Викуль! – негромко простонал Тарасов, не открывая глаз. Набрался сил и капризно повторил: – Викуля!!
Я ничем не мог облегчить состояние Тарасова, кроме как приложить с его горячей щеке холодный ствол «макарова». Он открыл дурные, красные, со слизью в уголках глаза и посмотрел на меня.
– Добрый вечер, – сказал я и оттянул курок.
– Что?! – дернул головой Тарасов. – Ты кто?! Что такое?..
Врагу бы я не пожелал такого состояния. «Хозяина» мутило. Ему трудно было собраться с мыслями. Наверное, я плыл перед его глазами, потому что зрачки метались из стороны в сторону. Он привстал, упираясь дрожащими руками в спинку кровати, тряхнул головой и поморщился.
– Мне плохо, – выдавил он из себя. – Кто ты такой?.. Где Вика?..
Я пожал плечами:
– Не знаю.
– Уйди… – простонал Тарасов. – Мне очень плохо. Что ты тут делаешь?
– Ты меня искал, – ответил я, испытывая нестерпимое отвращение и дурея только от одного запаха. Встал с кровати и сел в кресло напротив.
– Я никого не искал! – с болью в голосе произнес Тарасов. – Пошел вон!..
– Я Кирилл Вацура.
– А?! – вскинул голову Тарасов и уставился на меня испуганными глазами. – Ты… Откуда ты здесь взялся?
– Влез через балкон.
Тарасов слишком страдал от отравления алкоголем, чтобы до конца прочувствовать ситуацию. Он опустил ноги на пол, обхватил голову руками и простонал.
– Как мне плохо, – прошептал он. Вдруг вскочил и, пошатываясь, задевая стулья, кинулся на балкон. Я видел, как он вывалился на веранду и, раскидывая в разные стороны одеревеневшие простыни, просунул голову в форточку. Его рвало страшно и гадко. Звук, напоминающий рев голодной пумы, разлетался над Востряковским проездом. Тарасов кряхтел, плевался, и его длинные ноги подгибались всякий раз, когда начинался новый спазм. По потолку вдруг застучали, и я услышал доносящийся сверху, из соседней квартиры, приглушенный женский крик.
Мысленно посочувствовав жильцам дома и отравленному Тарасову, я встал с кресла и подошел к маленькому столику с зеркалом, нашел флакончик с духами и, свинтив крышку, увлажнил у себя под носом. Крепкий запах жасмина заглушил противный запах перегара и блевотины.
Я поставил флакончик на прежнее место, перебрал коробочки с кремами и пудрами, взял тяжелую шкатулку из полированного камня и поднял крышку. Словно виноградную гроздь, вытащил спутавшийся тяжелый комок бижутерии, цепочек, бус. Встряхнул его и сразу увидел знакомый предмет: золотой медальон с изображением головы в римском шлеме легионера на толстой крученой цепочке. Эта штука принадлежала Анне и входила в ее долю сокровищ.
