– Постойте! Постойте! Не на-а-адо!!! – противно завизжал экстрасенс. – Я буду отвечать на вопросы без утайки! Мамой клянусь!
– Больше не выкрутишься, сволочь, – покачал головой я, направив сноп слепящего света прямо ему в глаза. – Ты слишком хитрожоп, а посему пытки продлятся до тех пор, пока ты сам, добровольно не выложишь то главное, скрытое тобой от предыдущего дознавателя. Или пока не сдохнешь. И учти, скотина, мне, в принципе, известно, какого рода информацию ты утаил. Дело лишь в подробностях… Давай! – Я махнул рукой палачу. Он повернул ручку «сапога» на одно деление. Послышались слабый хруст и страшный вопль Маркаряна. Экстрасенс так рванулся с кресла, что стальная проволока глубоко впилась в кожу, местами распоров ее. Заливавший тело пот окрасился в красноватый цвет.
– Да-а-а, старинные орудия на порядок эффективнее современных, – ностальгически вздохнул теломеханик, вновь берясь за ручку. – А ведь всего-то первый «клин»… Продолжать, товарищ полковник?
– Валяй.
На сей раз Артур заорал так, что у меня заложило уши. Одновременно он обмочился, обгадился и облевался. Ослепленные прожектором глаза вылезли из орбит.
«Интересная реакция, – подумал я. – Насчет большей эффективности палач не прав. „Прогулка“ электродами по нервным узлам гораздо болезненней для пытаемого. Скорее всего, основную роль играют психологический фактор и личность Маркаряна. Он колдун, возможно, потомственный. И, вероятно, у него в подсознании глубоко засел инстинктивный страх перед инквизицией, хорошо подогретый художественной литературой о „темных веках“. В России, да и в Армении инквизиции сроду не было… Но это сейчас не имеет значения… Жил гаденыш, да поживал, чипы людям вживлял, с нечистой силой якшался, баксы лопатой загребал. И изредка с содроганием вспоминал о прежнем отношении к таким, как он, о мрачных застенках, о жестоких пытках, о пылающих кострах… И тут же успокаивал сам себя: „Это все в прошлом. Кануло в Лету. Пришло НАШЕ время“. И вдруг внезапно история поворачивается вспять! Он оказывается в точно таком застенке, о каких читал и слышал. Вокруг безжалостные палачи, средневековые орудия пыток. Обстановка один к одному, как в те „зловещие, темные века“. Плюс слова „главного инквизитора (то бишь мои): "Со слугами дьявола мы не церемонимся… Пройдет все этапы… закончит жизнь на колу“. Он старается утешить себя, дескать, "пугают“. Ан нет! Старший палач начинает хладнокровно выполнять обещанное. И тогда взрывается криком подсознание: "Они возродились, как феникс из пепла!!! Инквизиция воскресла в России!!! Ты попал к ним в лапы!!! Спасения нет!!!“ Отсюда и столь бурные эмоции. Проще говоря – выплеснувшиеся из-под сознания давние, потаенные страхи многократно усиливают болевой эффект и соответственно…“
